Бесящиеся с жиру выродки.

Странно. Раньше Парька не думал об этом такими словами. Он воспринимал вампиров как высших существ, а их войны — как благородные клановые конфликты. Что же, и правда граф слегка промывал ему мозги? Или он просто такой лицемер, что крутанулся в противоположную сторону, как только его перестало манить бессмертие?

Нет, всяко граф. Сволочь. Старая мертвая сволочь. Парька с удовольствием убил бы его снова, будь такая возможность.

Он положил мясо в кормушку и заиграл на флейте, созывая упырей. Те знали эту мелодию и сразу полезли изо всех щелей. Ползли на четвереньках, как собаки, спускались по стенам, спрыгивали с деревьев. У них повсюду укрытия — солнечный свет им тоже не нравится. Один упыренок вообще полз по потолку.

На этого Парька посмотрел с каким-то новым чувством. Это же было дитя. Ребенок лет семи-восьми. А сейчас это полуразложившийся труп с остатками светлых волос.

Вампиры всегда выбирают самых хорошеньких и симпатичных.

Упыри жрали с жадностью, как обычно. Рвали плоть, дрались друг с другом за самые лакомые куски. Оттолкнутый взрослыми, упыренок каким-то образом ухватил кишку и стал раскручивать, тянуть на себя.

Парька стоял в дверях, готовый тут же их захлопнуть, задвинуть засов. Прежде он никогда не боялся упырей — но прежде граф был жив. Он ограничивал этих вечно голодных бестий. Не позволял нападать на прислужника.

Но теперь… ему кажется, или они поглядывают на него как-то иначе? Мертвые глаза упырей ничего не выражали, но вести себя они стали чуточку по-другому.

Они же не скалятся, не рычат. Если упырь хочет тебя сожрать, он просто молча набрасывается. Так же, как хищные звери.

Пока что упыри заняты кормом, да и чары графа, видимо, еще не совсем рассеялись. Но вот один заволновался. Доел свой кусок, попытался отнять у других еще что-нибудь, но осталось слишком мало. Упырь повернулся к Парьке, глянул на него блеклыми глазами… и как-то нелепо задергался. Забился, издал сдавленный хрип — и стал рвать себе живот.

Парька приготовил много серебряной стружки. И начинил каждый клочок — но все равно кому-то досталось больше, кому-то меньше. Они издохли не одновременно. А сумевший урвать только часть кишки упыренок вообще остался жив. Теперь он бегал на четвереньках среди скрюченных трупов и нюхал, нюхал…

Парька поднял лук. Хорошенько прицелился. Упыренок наконец перестал метаться, повернулся к нему и посмотрел большими невинными глазами…

Мертвыми глазами.

Парька вдруг его вспомнил. Лет пятнадцать назад, точно. Он был еще совсем молод, сопровождал графа в дневной поездке по окрестностям. Старый вампир увидел через закопченные стекла играющих детей — те пускали в ручье кораблики. Один кудрявый мальчишка радостно бежал к двум другим, нес особенно большой и красивый кораблик…