— Да ладно тебе, — снисходительно сказала Инеида. — Будет у тебя такой пухлый нелепый сынишка. Зато музицирует хорошо.

— Фу, матушка, право же, — с явной брезгливостью сказал граф. — Прекрати. Если бы я обращал каждого своего прислужника, у нас бы не продохнуть было от баронов. Парька талантлив, но рылом он не вышел.

— Обращать нужно только совершенных во всех отношениях, — согласился еще кто-то. — Вот взгляните на Аэгвена. Охотник и музыкант тоже идеальный — но при этом еще и собой хорош.

Мелодия чуть дрогнула. Кажется, на арфе играл именно Аэгвен. Парька не решался заглянуть внутрь — он прижался к стене и не мог шевельнуться.

Но потом он отлепился и пошел к лестнице. Мягким звериным шагом, неслышным даже для хозяина. Выучился за двадцать лет. У вампиров-то слух изумительный, так что Парька навострился двигаться бесшумно, чтобы никого не беспокоить.

— …Парька еще крепок, — донеслось до него из столовой. — И он отлично изучил мои нужды. Такого прекрасного прислужника у меня еще не бывало, так что я с ним не расстанусь, матушка. Еще лет на пять его точно хватит. Ну а там… знаете, говорят, что в крови старых знакомых есть своя пикантность…

Парька спускался в подвал торопливо, а обдумывал услышанное еще торопливее. Мысли путались, сбивались. Он вдруг осознал, что если бы вампиры обращали каждого прислужника, Империя Крови давно бы разбухла от такой прорвы голодных ртов. Они бы размножались быстрее собственной пищи.

Пищи. Парьке уготовано стать пищей. Так же, как скотине в подвале.

Но он же не скотина. Он прислужник. Ниже вампиров, но выше скотины. Он связно мыслит, разумно говорит. Носит одежду. Его нельзя просто взять и съесть.

Есть же разница между тем, чтобы заколоть свинью и сожрать любимого пса. Есть же?.. Есть?..

Граф же ему обещал!..

— Эх, Парька… — покачал головой Дегатти. — Кому служил, на что надеялся…

Янгфанхофен с улыбкой подлил ему гранатового вина.

Назад в столовую Парька вернулся как ни в чем не бывало. По дороге вниз и обратно он полностью собрался. Мысли все еще путались, но внешне он казался совершенно спокоен. Только граф прислушался и недовольно спросил:

— Что это у тебя так сердце стучит, Парька?

— Хозяин, мне все-таки уже тридцать пять, — виновато сказал прислужник. — Сердце уже не то, а замок полон лестниц.

— Не молодеешь, Парька, — многозначительно посмотрел на других вампиров граф. — Ничего, потерпи еще немного, скоро мы тебя обратим. Тогда-то уж отдохнешь.