«Юна, соберись. Не время для самокопания», – мысль вошла в сознание и подстегнула меня. Эхом её стало сочувствие: Яков понимал, как трудно вдруг узнать и название, и суть своего дара.

«Ты справишься, для мары это прогулка», – мягко подтолкнула новая мысль, и на плечо легла рука Якова. Сознание не отторгло мысль, плечо обрадовалось теплу и поддержке… я встала перед распахнутой дверью.

Упругая тьма источала холод. Ручка косы грелась в ладонях, деревянная – и потому живая. Дерево растёт от семечка и сохраняет силу жизни, даже отделенное от корней. Поставь палку в воду – и, может статься, проклюнется спящая почка. Свершится чудо воскрешения!

Руки удобнее перехватили косу. Я качнулась вперед… и замерла. Из—за порога вынырнул Дымка, встряхнулся, разбросав кляксы мрака. Вспрыгнул на мое плечо, заурчал в полный голос – басом.

Я первый раз провела косой над порогом. Тьма была нитяная, волокнистая. Лунное лезвие не встретило сопротивления, не создало звука. Повторяю движение… справа налево, и опять – справа налево. Волокна рвутся, никнут, упругое тело тьмы отступает. Свободного пространства делается больше… довольно для первого шага.

Движение за порог сразу погрузило меня в холод, немоту и ослепление сплошной инакости. Краткий миг беззвучия… и удар в лицо! Тьма загудела, понеслась навстречу яростным бураном! Иглы льда секут кожу. Надо склоняться ниже, прятать лицо. Крепче сжимать косу – и махать ею монотонно, упрямо. Для ритма, Яков прав, удобно считать шаги. Хорошо, что спина не мерзнет, Яков, верит в меня. Мысленно направляет и подбадривает.

Раз-два, правой-левой… в подобии норы нет времени, направления, скорости движения. Только плотная тьма стен, наглухо забитая потоком ревущего холода… Я бреду сквозь буран, ложусь на ветер всем телом. Едва справляюсь, и то – благодаря Дымке, он перебрался на спину и помогает сминать ветер. И – воет, шалея от радости! Он настоящий кот, брезгует окунаться в черную воду иномирья, а со мной – знаю и это! – впервые минует порог посуху.

Долго ли я кошу? Бесконечно. Я выбилась из сил, заледенела, перестала ощущать руки. Яков теперь держит косу поверх моих ладоней, и я всего-то мотаюсь туда-сюда, пока он работает за двоих… Но вот я споткнулась, подняла голову – и увидела свет! Огонек мелькнул далеко впереди. Пропал, снова явился и оказался стерт жёсткой щеткой метели. Я приободрилась: буран и тьма не всемогущи. Опять прилагаю усилия отчаянно, самозабвенно. Свет мелькает чаще, ближе. Нора наполняется теплом. Встречный ветер стихает, тьма расступается…