Куртки на Даэн не было — лишь темно-коричневая рубаха, застегнутая под горло, да штаны с сапогами. Видимо, они с ведьмой выдвинутся чуть позже. Коршун остановилась перед ними, заложив руки за спину, и со слабой улыбкой оглядела их.

— Готовы к дороге?

— Так точно, старшая, — улыбнулась ей в ответ Меред, похлопывая по заплечному мешку, где уже лежало походное скрученное одеяло, точильный камень, промасленные свертки, бинты и провизия. Атеа закатила глаза и цокнула языком, заслышав ее обращение к Коршуну, но Меред не обратила на это никакого внимания. Она бесконечно уважала Даэн — даже если та больше не руководила их отрядом, отношение девушки к ней никоим образом не менялось.

— Славно, — Коршун тоже не удостоила Атеа взглядом, — Поклонитесь от меня Гильдии. Меред, — она метнула острый взгляд на девушку, и та вся подобралась, привычно разворачивая плечи и поднимая подбородок выше. Даэн усмехнулась, но тут же посерьезнела, — Я рассчитываю на то, что вы донесете до Лорелей все максимально правдиво и четко. Без домыслов, как есть. Понято?

— Так точно, старшая!

— Боги, Меред, это уже лишнее, — Коршун чуть заметно поморщилась, но глаза ее оставались добрыми и светлыми, — Но мне приятно, что науку Наставниц ты хорошо усвоила.

Меред лишь склонила голову, неуклюже пожимая плечами: она не считала себя хоть сколько-то хорошей Танцующей, зато точно знала, кто из Птиц Келерийской Гильдии заслуживает уважительного отношения. Даэн, несомненно, была одной из таких Птиц. Тем временем женщина отступила назад и, обращаясь к ним, возвысила голос:

— Доброй дороги вам, Птицы! Надеюсь, что вьюга не застанет вас в пути, и дорога будет легкой.

— И тебе не сломить ногу по дороге к Эллоину, — кисло протянула Атеа, — И чтоб дикие за вами вдогонку не гнались.

— Вот уж спасибо, — скупо улыбнулась ей Даэн. Меред решила было, что сейчас случится прощальная перебранка — однако Хартанэ уберегла. Коршун исподволь взглянула на Мару, и ведьма, мягко улыбнувшись, кивнула Птицам:

— Пускай Бессмертный вас сохранит, где бы вы ни были. И надеюсь, что дороги наши пересекутся еще. Берегите себя и друг друга.

— Благодарю тебя, госпожа Мара, — Меред поклонилась ей. Глаза ведьмы потеплели, и она резко дернула плечом, словно говоря — не стоит. Атеа пробормотала что-то невнятное, но колдунья не стала переспрашивать: они с Даэн, еще раз кивнув им, покинули комнату, и дверь с тихим гулом захлопнулась, отделяя их двоих от молодых Птиц и Знающей, безмолвно замершей у дальней колонны. Меред смотрела вслед старшей, чувствуя странную тоску и даже печаль. Она привязалась к тавранке всем сердцем, хоть и не высказывала этого никогда. Молодая Птица вообще слишком быстро привязывалась к тем, кого считала «своими» — и ныне ей пришлось приложить усилие, чтоб отогнать непрошеную грусть.