— Мы возвратились в Лореотт, где нас излечили. Если вы связаны с госпожой Лорелей, то, наверное, знаете о том, что королева Шедавар задумала вывести эльфов из подземелий, объединить кланы и выйти с нами против диких.

— Да, это нам известно. Мы вместе принимали решение о том, чтоб отправить Даэн ко двору правителя Эллоина, — Дамала поднялась с кресла и принялась расхаживать по комнате, — Я была против — людям это ни к чему. Однако, сейчас ситуация несколько изменилась. Если дикие подошли так близко к Гильдии — шансов у нас действительно мало. По крайней мере, если мы останемся в изоляции.

Она замолчала, поворачиваясь к ним лицом. Жесткие глаза черными омутами втягивали в себя все блики и пятнышки света, а под ними лежали глубокие тени. Видать, и сама Дамала провела несколько ночей в окрестных горах да полях.

— Сейчас все наши опасения подтвердились — и продолжают подтверждаться. Посему относительно вас было принято серьезное решение.

А вот это уже интересно. Атеа заинтриговано взглянула на Дамалу — но обратилась к ней Тайиль. Женщина сидела все так же прямо, и ее белые нежные руки резко выделялись на фоне темной ткани юбки. Внимательно взглянув на девушку, Тайиль склонила голову набок.

— Атеа, ты отправляешься в Тиннеред, ко двору короля. Нам нужны люди — и их приведешь ты.

Лебедь некоторое время переваривала полученную информацию, а затем с картинным вздохом подперла щеку:

— Боюсь расстроить тебя, прекрасная Тайиль — государь Тиннереда при смерти и малость не в себе. Думаю, что он немного не поймет, если к нему заявится девица из Келерийской Гильдии и скажет ему: «Милостивый государь, тут немножко беда у нас, будь так добр — дай мне армию». И супруга его, пожалуй, тоже не поймет — еще и если учесть то, что именно она спровадила меня подальше от короля. Сомневаюсь, что это выгорит, уж прости. Меня лучше куда-нибудь на юг, — она чуть прищурилась, широко улыбаясь, — К морю и теплым пескам пустынь. Ты любишь море, госпожа Тайиль?

Тайиль приятно улыбнулась — так, что на гладких щеках появились прехорошенькие ямочки, а глаза ее задорно блеснули. Впрочем, сквозь это все Атеа ощущала какое-то невероятное спокойствие женщины — и еще что-то. Если бы Лебедь не знала женщин, то могла бы подумать, что Пишущая забавляется. Ответить ей Тайиль не успела — Дамала подошла к столу и склонилась над ним, упираясь ладонями в столешницу и нависая над Атеа.

— Моя супруга не любит море, — голос ее больше походил на рычание.

Матерь Божья…

— А. О, — глубокомысленно выдавила Атеа, пытаясь уложить в своей голове, что такая красавица, как Тайиль, могла быть нареченной Дамалы, — Ну, так бы сразу и сказала, госпожа Дамала.