Дочь Вороны не ответила, сверля ее тяжелым взглядом. Когда она выпрямилась, Тайиль спрятала лукавую улыбку и вновь серьезно поглядела на Атеа:

— Море подождет, Атеа. Ты, конечно, права — если заявишься ко двору как Келерийская Птица, тебя вновь спровадят, да еще куда подальше, чем тринадцать лет назад. Поэтому ты войдешь в столицу Тиннереда как его законная правительница и единственная наследница короля.

За стеной завывал раненным волком ветер, а Атеа, лишившись дара речи, очумело смотрела на Тайиль. Меред таращилась на Лебедя так, словно в первый раз увидела ее, и девушка ощущала взгляд подруги, даже не глядя на нее. Но ей было не до того. Все ее внимание занимала Тайиль — спокойная, хрупкая женщина с ясными глазами и приятной улыбкой. Так вот в чем подвох. Она сумасшедшая.

— Погодите. Что это вообще за чушь? Вы серьезно думаете, что кто-то поверит в это? — девушка рассмеялась, но смех получился какой-то нервный, — Или надеетесь на то, что король, находясь в полубезумном состоянии, поверит в то, что я — его дочурка? И все его подданные — вместе с ним?!

— Поверит, — кивнула Тайиль, и Атеа почему-то стало дурно, — У тебя есть доказательства.

— Родинка на левой ягодице? У батюшки-короля такая же? — выгнула бровь Атеа, чувствуя, как в груди поднимается злость. Если Крылатые вздумали шутить, то шутка вышла скверная.

— Отсутствие мозгов! — рявкнула Дамала, вновь нависая над ней. Атеа не успела и слова вымолвить, как Ласточка заговорила, не спуская с нее глаз, — Твоя матушка недаром слыла первой красавицей в государстве. Жена молодого дворянина была до того хороша, что король, повстречавшись с ней однажды на торговом совете, повадился приезжать в Эглеир слишком часто. И в последний свой приезд оставил красавице фамильную драгоценность — гребни, украшенные янтарем, с подлинным клеймом мастера. А буквально через девять месяцев у женщины родилась дочь.

С каждым словом Атеа окаменевала все больше. Это все походило на самый нелепый в ее жизни фарс, на самую глупую ложь, которую только можно было придумать. Однако Дамала продолжала говорить, неумолимо вливая ей в уши эту ложь.

— Она, конечно, знала правду. Потому и сделала все так, чтоб девочку отправили ко двору — наследников у короля не было. Придумала легенду для мужа, и дочь вскоре отбыла в столицу. А потом королева заподозрила, что девчонка может претендовать на трон — слишком уж походила на покойную матушку короля, да и косы свои золотые часто закалывала драгоценностью, походящей на фамильное сокровище королевской семьи. Король оказался глуп и слеп, а потому не признал в девочке дочь женщины, которой предлагал руку, сердце и трон. И королева по-тихому сослала ненужную наследницу подальше, а вместе с ней, чтоб как-то прикрыть это, нескольких симпатичных на мордашку девочек. Так-то, Атеа из Эглеира. Королевна Атеа, — насмешливо процедила она сквозь зубы, холодно глядя на девушку.