— И что же, заслужила ли я какое-нибудь имя своим Танцем?

— Конечно, — улыбнулась Даэн, — Я буду звать тебя Фазаном.

Пальцы Мары, перебирающие выбившиеся прядки на ее затылке, вдруг замерли.

— Почему Фазан?!

— Со стороны, Мара — не серчай уж — ты выглядела как Фазан, — со смехом Даэн уворачивалась от ее кулаков, что тут же начали колотить ее по плечам, — Очень серьезный и царственный Фазан, знающий себе цену, надо сказать! Ай!..

Они повалились на сено, и тычки посыпались на Даэн со всех сторон, и ей оставалось лишь с хохотом ловить руки ведьмы, пока та, возмущено кряхтя, словно рассерженный деловитый еж, избивала ее. Разве может быть так, чтоб тебя у меня — отняли? Разве могут боги, что правят всеми мирами, разлучить нас с тобой? Под спиной приятно кололись сухие былки, и сладкий аромат полей и колосьев, тянущихся к солнцу из теплой земли, пропитывал кожу, прорастая сквозь тело и стремясь к небесам, и над ними гудели толстобокие пчелы с пушистыми спинками в золотой пыльце, и мелкие дикие цветочки с синими лепестками терялись среди наливающихся жизнью стеблей…

Коса Мары рассыпалась по плечам, и женщина рухнула рядом с ней, посмеиваясь и вытягивая ноги поверх ее ног. Даэн обняла ее за плечи, ощущая, как нежность наполняет все ее существо.

— А если серьезно, — она повернула голову к Маре, легонько касаясь губами ее лба, — Я бы назвала тебя Синичкой. Молодой еще совсем, осторожной… Ты Танцевала очень…

— Неуклюже, — буркнула ведьма — беззлобно, впрочем. Даэн мягко щелкнула ее по носу:

— Нет. Очень… так, как Танцуют совсем птенцы — но при этом сознательно, взвешенно. Почему-то мне в голову сейчас пришла синичка… Знаешь, как будто она сидит на ветке, рябиновой, например, и гроздь такая алая, яркая…

— И уже зима, — тихо продолжила Мара, устраиваясь на ее плече. Коршун хмыкнула:

— Да, и уже зима — но только самое начало. И вот эта синичка сидит на ветке и смотрит на меня, клонит голову набок, а я протягиваю ей ладонь, на которой пшеничные зерна лежат. И она присматривается ко мне, перепрыгивает с ветки на ветку, подлетает к протянутой ладони — и тут же летит обратно к ветке, испугавшись моего вздоха. Но потом все-таки берет зернышки…

Воцарилось молчание. Мара, рисуя кончиком пальца неведомые руны на животе Даэн, тихонько спросила.

— А что еще ты видишь?

— Еще? — Даэн задумалась на миг, — Хм. Не знаю даже… Понимаешь, я не то что бы вижу — так, приходит в голову всякое. Обрывками. Будто картинки.

— Расскажи мне, — мягко попросила Мара, а затем добавила — совсем уж неслышно, почти бесшумно, — Дай мне поглядеть вместе с тобой.