— Поклонюсь, Реанэсс. До встречи. Совсем скоро я приведу клан — будь готова встречать нас. И готовь воинов — все может начаться со дня на день. Нынешний Излом может оказаться для нас последним, если Охота застанет нас врасплох.

Реанэсс не ответила ей, но почему-то Шеда знала, что королева Аэль-Роадана сделает все, что было в ее силах. Превыше всего она ставила клан и племя, а уж потом — личные интересы и счеты. Возможно, позже, когда все закончится, Реанэсс наставит палок в колеса Шедавар, однако сейчас она этого делать не станет. Ухватившись за мысль, королева Лореотта тихо добавила:

— Возможно, однажды она согласится.

Реанэсс лишь горько усмехнулась в ответ. Они обе прекрасно понимали, ради чего она затеяла это все — и обе понимали, что Аллэивар никогда не придет к ней сама.

— Возможно. Иди, Шеда. Тебя ждет твой дом. Я сделаю все, что нужно. И не тревожься — данного слова я не нарушу.

Шедавар еще раз поклонилась ей, а затем покинула Дом Совета, выныривая из тепла натопленного помещения в зимний сумрак, полнящийся колючими звездами и танцем снежинок, поднятых ветром с земли. На сердце было и легко, и тяжело одновременно: двоих она отвоевала, но оставался еще один неизвестный, и двое — несогласных. Теперь от нее не зависело ничего, теперь ей оставалось лишь разобраться со своим кланом, а все остальное, словно те камешки, ложилось в руки Неба. Сохрани нас в своей горсти, сохрани даже тех, что не стали принимать твою волю… Больше у нас и нет ничего. Вознеся короткую молитву, королева направилась к загонам, туда, где надрывно выли химеры, и где верно ждали ее охранницы. Пора было возвращаться домой.

========== Глава 48. Названное имя ==========

— Меред!.. Меред! Ну проснись же ты, ну!..

На животе ощущалась странная тяжесть, не дающая вздохнуть свободно. Поморщившись, Меред попыталась перевернуться на другой бок и продолжить спать дальше, однако тяжесть никуда не делась — напротив, у нее откуда-то появились руки, которые с силой принялись трясти Птицу за плечи. Боги, ну что же тебе неймется все время?.. Чья-то рука скользнула под слои одеяла, в которое она замоталась словно в кокон, и ткнула ее под ребра, и Меред, охнув, все-таки села, стуча зубами и часто моргая.

Судя по темным окнам и тишине, упавшей на город ночной птицей, до рассвета оставалось еще как минимум два-три часа. Сквозь щели в рамах задувал промозглый сквозняк, что выстуживал воздух в крохотной комнатушке, а потому Меред скрутилась калачиком, укутавшись в одеяло так, что и носа видно не было, и долго пыталась уснуть, зябко ежась и дрожа, будто осиновый лист на ветру. И вот теперь, когда ей это наконец удалось…