Княжич с оборотнем послушно умолкли.

— Значит, нашли яблоко молодильное… — в бессчетный раз повторил князь. — Ладно… ладно… допустим… А откуда мне знать, что оно и в самом деле молодильное?! А?! На нем не написано!

— Так щас напишу!.. — с готовностью достал писало[43] Иван, пытаясь вспомнить, как чертится реза «мыслете».

— Не юродствуй! — прикрикнул на него Всеволод. — Может, вы просто до ближайшего погреба дошли, да там и выбрали яблоко попригляднее! Яблок сейчас как раз завались — вон, на столе целое блюдо завалено, аж с горкой!

На золоченом столе, расписанном цветами и травами, и в самом деле лежало серебряное блюдо с кучей спелых яблок. Внешне они почти не отличались от того, что принесли Иван с Яромиром.

— Чем докажете, что яблоко сие — именно молодильное? — недобро прищурился Всеволод.

— Да ты, князь, сам попробуй! — обиделся Иван, протягивая драгоценный плод. — Попробуй, попробуй, воочью убедишься!

— Не верю я ему, княже!.. — пропищал Мирошка. — И ты не верь!.. Небось, навозу конячьего внутре напихал!..

— Ну, навозу не навозу… — пожевал губами Всеволод, — …а только все одно сомнительно что-то… Кто вас знает? Вдруг и в самом деле отрава какая? Вдруг чары худые? Нет уж, княжич, попробуй-ка лучше ты сам…

— Э-э-э… да я ж… это… — смутился Иван.

— Княже, да Иванушке ж всего двадцать годов, — лениво напомнил Яромир. — На него либо вовсе не подействует, либо в грудничка оборотит — что мы с ним таким делать будем?

Всеволод неопределенно дернул плечом. Безусловно, истина в речах этого дружки присутствовала. Не то чтобы владимирского князя волновала судьба Ваньки-Дурака, но все же…

— А вот нет ли у тебя, княже, какой-нибудь собаки старой или лошади?.. — предложил Яромир.

— Княже!.. — донеслось из боярских рядов. — Пожволь мне ишпробовать — поштрадаю уж жаради обшештва! Мне не привыкать!

Вперед выступил дряхлый-предряхлый старичок — трясется весь, на палку опирается, глаза потухли, щеки запали, на голове две седых волосинки, в бороде — три. Непонятно, как он вообще еще на ногах держится, старый такой.

— Дедушко Демьян?.. — с сомнением посмотрел на него Всеволод. — В самом деле попробовать хочешь?.. Так у тебя ж и зубов-то давно нет…

— И-и-и, княже, да што нам, богатырям?! — подбоченился старикашка. — Уж ражгрыжу как-нибудь! Не помолодею, так хучь нажрусь!..

Этот старичок в свое время действительно ходил среди первых хоробров на Руси. Демьян Куденевич, молодой боярин, родившийся в Переяславле Южном и служивший князю Мстиславу Изяславичу, когда-то знавал великую славу, многие годы воюя с половцами. Таких хоробров в народе величали Людьми Божиими — говорили, что сам Господь пособляет им на бранном поле.