— НЕДУРНО, — проревел Горыныч, задирая пасти вверх, чтоб выдохнуть остатки горючего газа, скопившегося за щеками. — ТЕПЕРЬ УЖИНАТЬ — И СПАТЬ!

— Уже все исполнено, батюшка! — отрапортовал старший скотник. — Пожалуй, пожалуй!..

— БЛАГОДАРСТВУЮ, — довольно рыкнул трехглавый змей, с благосклонностью взирая на крохотного человечка.

Несмотря на то, что для Великих Змеев большинство людей не слишком интересны, да и выглядят на одно лицо, этого татаровьина Горыныч отличал среди остальных. Последние пять лет именно он неизменно доставлял ему трапезы и руководил всеми прочими работами, призванными сделать жизнь трехглавого чудища как можно более приятственной. И потому человечек занял прочное место в башках Горыныча — даже дикий зверь запоминает того, кто за ним ухаживает, а Великих Змеев дикими уж никак не назовешь.

Хотя имени старшего скотника Змей Горыныч не знал и поныне.

Василиса Премудрая надела шапку-невидимку еще в полете. Спустилась наземь она тоже сама — втихомолку, не утруждая ни скотников, ни огнедышащее чудище. Хотя это было не слишком легко — пришлось карабкаться по заостренным чешуям, будто по лесенке.

Как она и ожидала, при известии о приготовленной ужине Горыныч думать позабыл о той, кого только что катал на спине. И очень скоро говорить с ним будет вовсе не о чем — нажрется от пуза и задаст храпака. Как минимум до завтрашнего полудня, а то и дольше. Великие Змеи любят подремать — особенно в нынешнюю пору, когда с полуночи все ощутимее веет приближающейся зимой.

Тяжелая поступь тысячепудовой драконьей туши затихла вдали, и Василиса осталась совершенно одна. Одна здесь — снаружи, за исполинскими стенами Костяного Дворца, под ночным небом Кащеева Царства. Только догорал на земле оброненный кем-то из татаровьев факел, да во всю мощь светила полная луна — недобрая сегодня ночь, самое любезное время для всевозможной нечисти.

Откуда-то издалека послышался грохот и лязг — то опустили подвесную решетку, перекрывающую большие ворота. Эти ворота отпирали не так уж часто — только когда Кащей выводил наружу или впускал внутрь целые армии… или одного Змея Горыныча. В прочее время обычно обходились малыми. Как вот сегодня — у малых ворот царило оживление, слышался шум, раздавался чей-то могучий бас, ему вторил раскатистый хохот, лязг оружия…

Поскольку Василисе отнюдь не улыбалось коротать ночь снаружи, она торопливо направилась туда, рассчитывая незаметно проскользнуть обратно. В худшем случае — просто явить кащеевой страже свое лицо. Без дозволения самого Кащея его жену никто не тронет — воротят обратно в сераль… возможно, запрут…