— А покушать с дороги?! — пробасил сутулый.

— Все б вам жрать, проглотам! — нахмурился старый полувелет. — Сами ж к ужине опоздали, на кого теперь жаловаться?..

— Ну дядька Соловей… — заныли велеты в единый голос.

— Ладно, ступайте, в гриднице вам и трапеза тоже заготовлена, — сменил гнев на милость Соловей Рахманович. — Да смотреть у меня — на брагу лишнего не налегать! Знаю я вас — как пойдете буянить, так все кругом в щепы!

— Напраслину возводишь, дядька Соловей!..

— Все, все!.. — подтолкнул великанских братьев в спины старик. — Ступайте, ступайте!.. Горыня, Дубыня, Усыня — царь-батюшка наш на вас полагается! Коли подведете его!.. ух я вас тогда!.. ух!.. С землей смешаю, все кишки вам высвищу, дуболомам!..

Велеты невольно задрожали — кто ж не знает о чудовищной мощи соловьиного свиста? Коли этот старый разбойник сунет пальцы в рот — прячься куда попало, не то вживе не останешься. Он, бывало, целые терема по бревнышку разметывал одним криком своим — уж такая ему сила досталась при рождении. Ростом полувелеты превосходят обычных людей лишь самую малость, зато у каждого в крови непременно какой-нибудь чудесный дар таится.

— Эй, малец! — крикнул Соловей, когда могучие велеты немного отдалились.

— Слушаю, тысяцкий! — стремглав подлетел молоденький татаровьин.

— Сгоняй-ка к бабушке-яге, спроси зелья целебного от колик желудковых — да большую корчагу спроси, чтоб на целого быка хватило! Понял ли?

— Как не понять, батюшка!

— Тогда живо беги — одна нога здесь, другая там! Скажешь, Соловей Рахманович просил! Зелье Дубыне отнесешь — мне сейчас только хворых в дружине не хватало…

Пока три новых кащеевых богатыря, чеканя шаг, входили в ворота, невидимая Василиса проскользнула меж их ногами-столбами и облегченно выдохнула, прислонившись к узорчатому столбу.

Княжеские дворы по ночам затихают, погружаются в сон. Костяной Дворец — нисколечко. Часть челяди, конечно, укладывается на боковую, зато другая, наоборот, просыпается.

А иные обитатели сей цитадели вообще знать не знают, что есть сон и для чего такое нужно. Дивии, например, или навьи — этим что солнышко, что луна, все едино.

Навьи, правда, солнечного света на дух не переносят — жжет он их, тело огнем горит, на куски распадается. Тают эти мертвяки на солнышке, будто соты медовые в воде холодной. Потому днем навьи прячутся по темным норам, а то и в могилы залезают, кладбищенской землей укрываются.

Хотя есть в Кащеевом Царстве такие места, где солнца вовсе никогда не бывает — небо от края до края тучами черными застлано. Кащей самолично расстарался, злые чары напустил, чтоб этой нежити привольные земли обустроить. Заботится бессмертный царь о своих чудищах, холит их, лелеет, чуть ли не пылинки сдувает.