— Ну-ка, отведите-ка пока Василисушку обратно ко всем прочим женкам — не до нее мне сейчас, поважней дела объявились… Ты, красавица, все как следует обдумай — с рассуждением реши, что тебе по душе, что дальше делать станешь… Ясно ли?..
— Ясно, бабушка, — мило улыбнулась бабе-яге Василиса.
— То-то же…
Княгиню вывели за дверь и повели прочь — обратно в сераль. Та шла между ними, покорно опустив очи долу — уж очень боялась выдать торжествующий блеск, затаившийся в глазах. Нежную грудь юной красавицы приятно согревала драгоценная Симтарин-трава…
Уже порядочно удалившись, Василиса Премудрая расслышала скрипучее шамканье Яги Ягишны:
— Ну вот и свиделись мы с тобой, ясный сокол Финист Волхович…
Глава 27
Глава 27
Когда князь Всеволод Большое Гнездо повелел поймать ему живого кота Баюна, Иван ничуть не обеспокоился. Только зевнул лениво, шмыгнул носом, да пошел собирать котому с харчами. Княжич и не заметил, что на сей раз Яромир озадачен не на шутку — ходит по горнице смурной, смотрит волком, бормочет что-то себе под нос.
— Ну что, в путь-дорогу? — весело спросил Иван, затягивая ремень.
— Погоди малость… — проворчал Яромир, чертя что-то на бересте. — Можешь пока вздремнуть — в поход утром пойдем, на рассвете…
Чему-чему, а уж этому Ивана два раза упрашивать не надо — только скажешь ему «спи», а он уж третий сон видит. Отвернулся носом к стенке, обнял кладенец, да и выводит носом рулады заковыристые. Ни забот, ни хлопот у молодца — поневоле позавидуешь.
А Яромир, весь день бегавший в волчьей шкуре, спать даже не думал. Человечий-то облик отдохнул, теперь его черед бодрствовать.
Вот он и бодрствовал — все по кузницам владимирским ходил, с кузнецами толковал о чем-то, золотые монеты рассыпал горстями. Кузнецы сначала руками разводили, кочевряжились — мол, ночь на дворе, спать охота, а работа долгая, мудреная, непривычная… Да только Яромир не отставал — все набавлял да набавлял золота.
И переломил в конце концов упрямцев, выковали те диковинный колпак из трех разных металлов — железа, меди и олова. Застегивается сзади прочными ремнями, спереди дырки для глаз и носа, а внизу оконце хитрое, для рта. Запрешь его — словно кляп вставишь, ни словечка наружу не вылетит.
Да только не для человечьей головы этот колпак — для медвежьей разве что. Намаялись кузнецы с необычным заказом — все соки из них Яромир выдавил, пока желаемого не добился. Даже наловил кошек живых — мерил им головы циркулюсом арихметицким, потом опять свой чертеж правил, заставлял ковалей заново все перековывать. Кошки орали, вырывались, помогать не желали — их-то золотом не соблазнишь…