— Ты что ж, бабушке даже и ответить не желаешь?.. — злобненько прищурилась старуха, раздосадованная, что все ее усилия пропадают втуне. — Нехорошо получается… Ты смотри у меня, красавица…

Неизвестно, что случилось бы дальше, но тут в дальнем углу что-то заквохтало, и Яга Ягишна тут же обо всем забыла, кинувшись к огромной корзине. Там сидел петух — здоровенный, черный, нахохлившийся.

Старуха бережно извлекла птицу на свет божий, спустила ее на пол и восторженно захлопала в ладоши, глядя на то, что осталось в корзине. Яйцо. Крошечное, черное, испещренное мелкими крапинами и совершенно круглое — будто глаз человечий.

— Ох, дождалась наконец, дождалась!.. — захлопотала баба-яга, аккуратно изымая яичко из корзины. — Уж не чаяла, не гадала — так вот, случилось все ж!.. Иде навоз?! Иде навоз?!

— Вон, в мешке, — мрачно прогудел Тугарин, по-прежнему возвышающийся у дверей чешуйчатым истуканом. — Свежий, теплый еще…

— Теплый — мало! Мало — теплый! — возопила Яга Ягишна, со стуком проносясь к мешку с навозом и черпая оттуда золотым ковшом. — Нужно — горячий! Сей же час подать сюда полную мису самого горячего, только что сделанного! Сей же час! Скорей, скорей, время не ждет! Прогадаем, прозеваем — останется Кащеюшка без подарочка!

— Распоряжусь, — еще мрачнее буркнул Тугарин, выходя за дверь.

Пока горячего навоза не принесли, старуха сунула яйцо в тот, что был. На уродливом морщинистом личике отразилось такое умиление, что Василиса невольно вздрогнула. Яга Ягишна обернулась к ней, ласково ухмыльнулась и спросила:

— Что, красавица, спросить чего хочешь?.. Этому, чаю, сестрица моя тебя тоже не учила?..

— Не учила…

— Ну так смотри, да учись теперь — лучше уж поздно, чем совсем никогда. Раз во сто лет петух может снести яйцо — да не простое яйцо, а спорышок. И петух тоже должен быть не просто петух — непременно черный, да семигодовалый. Вот я, вишь, нужный срок-то по таблицам высчитала, да и дождалась-таки…

— Чего дождалась?

— Да за что ж тебя Премудрой-то прозвали, дурышша?! — неожиданно разъярилась баба-яга. — Волос долог, ум короток! Василиск из этого спорышка выйдет, василиск! Вначале нужно его в навозе горячем напарить, чтоб подрос малость, а потом… потом его шесть недель девица должна под мышкой таскать… М-хм-м… Где б нам девицу подходяшшу взять?.. Ты, я думаю…

— Что ты, бабушка! — едва не рассмеялась Василиса. — Какая я тебе девица?! Я вовсе даже вдовица!

— И то верно… Да и морока это лишняя — с девицей… Того и гляди, как бы та спорышок-то не раздавила, не попортила, не выронила… Шесть недель не всякая выдюжит… Нет уж, мы иначе высиживать станем… Где ты там, моя красавица?..