— А-а-а, вот почему у меня лапы не шевелятся…

— Не-а. Лапы у тебя не шевелятся потому, что связаны.

— Ну так развяжи.

Иван послушно потянулся к ремням, даже начал было распутывать, но тут же отдернул руки и возмущенно завопил:

— Ага, хитрый какой! Обмануть вздумал?!

— Развяжи, Иван! — вкрадчиво мурлыкнул Баюн. — Развяжи меня, а я тебе песенку спою!

— Песенку?.. — засомневался княжич. — А хорошую?..

— Хорошую… — ухмыльнулся Баюн. — Вот сам послушай…

Треугольный кошачий рот раскрылся, блеснув острейшими клыками, и оттуда полилась сладкая благозвучная колыбельная, так и приглашающая закрыть глаза и вздремнуть часок… а лучше денек…

Иван слушал, слушал, слушал… слушал… слушал… слушал… перед глазами все поплыло… нахлынула темнота… а потом его кто-то с силой пнул под зад.

Он охнул, кое-как разомкнул очи, отчего-то оказавшиеся наглухо закрытыми, и неожиданно сообразил, что уже давно лежит на жесткой земле, а Яромир невозмутимо связывает кота Баюна новыми ремнями.

Старые тот почти перегрыз — еще чуть-чуть, и лопнут.

— Это ты меня пнул? — потер ушибленную задницу княжич.

— А кто же еще? — насмешливо прищурился оборотень. — Тебе для чего заглушки ушные дадены были, дурак? Или не знаешь, что Баюн своим пением хоть целое войско усыпить может?.. Запоздай я на минутку — он бы ремни перегрыз… а потом и горло тебе…

— Сука!.. Собака продажная!.. — процедил кот уже совсем не таким сладким голоском, каким пел колыбельную. — Ничего, придет час, посчитаемся еще, перевертыш поганый…

— Может быть, — пожал плечами Серый Волк, нахлобучивая Баюну на голову хитрый колпак. — Хм… Хорошие ковали во Владимире — точь-в-точь по мерке сделали… Нигде не жмет?

— Фу-бу-фу-ву!.. — невнятно донеслось из-под колпака.

— Чего-чего? — открыл оконце Яромир.

— Сука! — рявкнул кот Баюн.

— Это мы уже слышали, — разочарованно закрыл оконце Яромир. — Ну что, Иван, поздравляю! Третью задачку выполнили — теперь-то уж Всеволод не отвертится, придется ему дочку отдавать…