— А ты, дура-девка, не меня о том проси, а вон того красавца в клетке! — обвиняюще указала на Финиста Яга Ягишна. — Коли он смилостивится, да говорить начнет — так мы и тебя помилуем, домой к родне отпустим… А коли нет — подыхай без покаяния, уродина проклятая!

— Уродина?! — возмущенно прошипела Василиса, поднимая лицо от подола. — Это я — уродина?!

— Цыц, дура, не порть игру!.. — зашипела в ответ баба-яга, тревожно косясь на Финиста.

Фалколак в клетке смотрел на происходящее немигающими птичьими глазами, поворачивая голову то одной стороной, то другой. Открывать клюв он явно не собирался — то ли не поверил в разыгрываемый перед ним балаган, то ли просто не проявил интереса к судьбе незнакомой молодицы.

Неизвестно, что баба-яга стала бы делать дальше — быть может, в самом деле начала бы исполнять угрозы, высказанные в адрес Василисы. Но тут в зал влетел мальчишка-татаровьин, торопливо выкрикивая:

— Бабушка Яга, поспешай, царь-батюшка домой ворочается!

— А-а-а, ну вот и хорошо, пусть теперь Кащеюшка сам с тобой, дурой-девкой, разбирается! — обрадовалась Яга Ягишна, цепко ухватывая Василису за локоть. — Да пряник свой не позабудь, дурышша!..

— Бабушка, тот пленник нас уже не видит! — напомнила княгиня, когда тронный зал остался позади.

— Ну и что? — сердито откликнулась старуха.

— Но мне же больно! Отпусти руку!

Баба-яга немного подумала и коротко ответила:

— Нет.

Старая ведьма выпустила локоть молодой только оказавшись на вершине огромной башни, огражденной зубчатым парапетом. Взлетная площадка летучих колесниц Кащея.

Они успели как раз вовремя — пышущий жаром крылатый змий часто взмахивал крыльями, описывая все уменьшающиеся круги вокруг башни. Над бортами диковинной повозки виднелась костлявая фигура, равнодушно удерживающая поводья.

— Здравствовать тебе, Кащеюшка, еще сто тышш лет! — низко поклонилась Яга Ягишна. — Ох, запропал же ты, ох и запропал! Мы уже поневоле соскучились, то и дело на небушко поглядываем!

— Меня задержали дела, — безразлично ответил старик в железной короне. — Почему одна из моих жен здесь, а не в серале? Это непорядок.

— Тебя встретить восхотела, суженый мой! — ласково коснулась запястья Кащея Василиса, предусмотрительно избрав один из немногих участков, не затронутых жуткими струпьями. — Где так долго странствовал? Уж так душенька истомилась без тебя — просто мочи никакой нет!

В холодных змеиных глазах ничего не отразилось. Кащей даже не шевельнулся, продолжая молча ждать продолжения.

— Пряник отдай, дура!.. — зашипела на Василису баба-яга.

— А!.. — спохватилась та. — Вот тебе гостинец, любый мой, своими руками пекла, сама печь топила, сама тесто месила! Откушай моего угощения, не побрезгуй!