Кащей чуть опустил глаза, глядя на свежевыпеченный пряник. Выглядело творение ратичской княгини на диво аппетитно — в форме морской рыбы с загнутым хвостом, политое медом, украшенное изюминами и кедровыми орешками. Теплый еще, только что из печки. А уж запах до чего дивный!..

— Что ж, не откажусь, — пожал плечами бессмертный царь, откусывая пряничной рыбе голову.

Василиса затаила дыхание, глядя, как кошмарный старик жует чародейский пряник, напичканный Симтарин-травой. Подействует ли?..

Пергаментные губы медленно смыкались и размыкались, отправляя в высохшую глотку кусок за куском. По мертвому лицу Кащея ничего нельзя было понять — нравится ли ему, не нравится?..

По мере того, как убывал пряник, Василиса напрягалась все сильнее и сильнее. Вот уже и последняя крошка исчезла…

— Как, по нраву ли угощение?.. — не выдержала она.

Кащей стоял неподвижно, словно бы к чему-то прислушиваясь. Он медленно, со скрипом повернулся к Василисе и посмотрел на нее каким-то новым взглядом. В мертвых глазах мелькнуло что-то странное — как будто бы легкая тень живого чувства. Бессмертный царь приоткрыл рот и раздумчиво произнес:

— Странно. Я что-то испытываю. Что-то такое, чего не испытывал уже очень давно.

— Что же, Кащеюшка? — полюбопытствовала баба-яга.

— Не уверен точно. Но это отдаленно напоминает любовь. Да, я положительно уверен, что испытываю нечто вроде любви к моей молодой жене Василисе. Странно. Сейчас проверим.

Кошмарный старик приблизился к красавице-княгине вплотную. Холодные струпные пальцы легли ей на щеки, заставив вздрогнуть и брезгливо поморщиться, отвратительная харя-череп начала медленно пододвигаться, тонкие губы дрогнули, впервые после очень, очень долгого времени пытаясь сложиться в трубочку…

Василиса обреченно закрыла глаза.

Глава 32

Глава 32

Ночь легла на Владимирское княжество. Тишь и темнота — лишь кустодии стоят у ворот, лишь стрельцы ходят дозором на стенах.

Посреди огромного двора ветер шелестел листьями старого дуба. Меж ветвей виднелись настороженные кошачьи глаза, а у толстых корней восседал седовласый старец в белоснежном одеянии, неспешно перебирающий струны великолепных гуслей.

Мерные убаюкивающие трели, сопровождаемые медовым напевом, плыли над владимирским кремлем, словно окутывая его толстым пуховым одеялом. Те, кто крепко спал в своих постелях, умиротворенно улыбались — песнь вещего Бояна навевала им добрые сновидения. Те же, кто бодрствовал, усердно зевали и терли слипающиеся глаза, охваченные дивными грезами наяву.

— Ты что же это делаешь, старый хрыч? — прошипели сверху. — Пакостишь втихаря, да?!