На краснокирпичной стене белым камнем выложен призыв:

ГРАЖДАНЕ ЗАКЛЮЧЕННЫЕ!

ОТСИДИМ ПЯТИЛЕТКУ ЗА ЧЕТЫРЕ ГОДА!

Ой, что там было, братцы! А много чего было, только всё такое непечатное… даже если бы и захотел напечатать – бумага в этом месте задымилась бы и со стыда сгорела. На жестяных листах ещё, наверно, можно пропечатать – стерпят. И чтобы слушать подобную ругань, надо иметь, по крайней мере, жестяные уши, а иначе порвёт матюгами – в лоскуты порвёт, ей-богу…

За такие шутки их не гладили, конечно, по бритым бестолковкам, но и всерьёз никогда не страдали – по крайней мере, Стреляный. Затолкают в карцер или в ШИЗО – штрафной изолятор. А через день-другой: «Сынок! Ходи сюда!» А почему? Да потому что мастер на все руки, потому что знает, где поставить золотую точку в любом деле. Нуждались в нём. Любили, чего тут скромничать. Куда ни придёт – как родной, бляха-муха. За то и прозвали Сынком. И на волю отпускали с сожалением: редкий был специалист, но что поделаешь – гуляй, весёлый фраер. А мастера всегда найдутся на Руси великой: не зря ж народ придумал и возвеличил в горестную мудрость эту поговорку – от сумы да от тюрьмы не отрекайся. Не отрекаемся, так и живем: сума и тюрьма – грустный образ и печальный символ нашей российской державы, на просторах которой и днём с огнем не сыщешь ни одной семьи, пожалуй, так ли, сяк ли не причастной к этим символам и образам. И не потому ли давным-давно невольно мы выражаемся на таком расхристанном блатном жаргоне, которому никто нас не учил, а просто он витает в нашем воздухе и плещется в нашей крови…

О многом передумать можно – дорога дальняя.

Стреляный даже сам не заметил, как его раздумья потекли широкой, негромкой песней:

Спохватившись, он хохотнул. Открыл окно и сплюнул песню с губ.

«Да нет уж, – уверенно подумал, утираясь рукавом, – тюрьма теперь не дождётся меня. Ни центральная, ни провинциальная!»

Он был уверен в себе, в своей прямой дороге – в светлое будущее. И пускай оно будет не такое светлое и не такое райское, как давно обещала уже и продолжает обещать наша власть. Но будущее у него, Евдоки Стреляного, будет спокойным, семейным и трудолюбивым. Рай на земле построить невозможно, а честно прожить – это, в общем-то, вполне реально, хотя и трудно. А если честно жить – тогда и рай в душе твоей наступит, потому что Бог придёт к тебе, свечу запалит и раззолотит все твои потёмки, все закоулки.

Так думал он, газуя по чистой и пустой дороге, вдоль которой мелькали то ёлки, то сосны. Решительно и твёрдо думал, но…

Но в данном случае смущало его то, что Матёрый «амнистировал себя», а стало быть, за ним увяжется погоня. А тогда и Стреляному не поздоровится.