– Кровь и победа! – рычу я, и, услышав это, Приена вторит мне львиным рыком. Я подталкиваю ее вперед, на разрушенную баррикаду, провожу мимо неровного ряда ее товарок с копьями, расчищаю путь своим ураганным дыханием и, когда она кидается в битву, слышу, как Теодора зовет своего командира, как женщины кричат ей вслед, но отметаю их крики в сторону.

– За вечный огонь! – реву я, вставая плечом к плечу с Приеной, которая уже отбивает первое вражеское копье. – За праматерь всех земель! – восклицаю, когда она проскальзывает мимо одного из мятежников, вонзая клинок в его челюсть. – За наших сестер! – Она уворачивается от резкого взмаха небольшого щита и наносит удар по тыльной стороне руки, осмелившейся на нее подняться. – За царицу!

В боевом кличе Приены – вой хищного зверя в полуночной степи.

Клекот орла, падающего с небес.

Грохот, с которым рушатся мощные башни Трои.

Я ощущаю присутствие ее богов рядом – даже здесь, вдали от дома, чувствую, как ускоряется стук сердец от призыва их дочери, как пламя их силы трепещет на границе моих владений. Я не глядя отбрасываю копье и делаю шаг назад, позволяя им войти.

С востока пришли они – госпожа огненной реки и повелитель диких коней, мать священной земли и отец бескрайних стад – и сейчас кружат над Приеной, как когда-то кружили над другой своей воительницей, Пентесилеей, скрестившей мечи с Ахиллесом. Они подставляют край ее меча под удар, который должен был рассечь ей череп; они помогают устоять на ногах, когда она теряет равновесие; они выравнивают ее сбитое дыхание; они заставляют споткнуться воина, целящегося копьем ей в живот. И я сражаюсь рядом с ними, мечом к мечу, и призываю женщин за спиной:

– Дави их! Дави сейчас!

– Дави! – ревет Одиссей. – Вперед!

Женщины, сжав копья, делают шаг вперед, затем еще один, и вот Приена уже в жутковатом танце двигается перед ними, почти проходит ворота и приближается к полыхающему тарану, оставляя за собой кровавую тропу. Она не слышит, как Теодора зовет ее назад. Не слышит криков Анаит, что мужчины разбиты, что они бегут от нее, что уже довольно, «хватит, пожалуйста, хватит»! Ее боги жаждут крови, которую она проливает, и меня вдруг обуревает та же жажда.

Она здесь не ради убийства. Ей приходится убивать, чтобы ее сестры могли жить. У Ареса нет над ней власти; он жалок, ничтожен перед ее мощью. Я салютую ей мечом, когда очередной мужчина падает к ее ногам, вплетаю свой голос в ее клич, и мятежники поддаются, ломая строй, отступают от этого урагана с востока.