– Так, – соглашается Гайос. – Тебе есть что еще сказать?

Одиссей, чуть изогнув шею, смотрит на стоящих вдалеке Эвпейта с Полибием.

– Мне следует говорить с тобой – или с твоими хозяевами? – интересуется он.

– У них одно желание – убить тебя, – отвечает Гайос, пожав плечами. – И это единственное, что от меня требуется. Если это мне удастся с наименьшими потерями людей и времени, не вижу причины, почему бы так и не сделать и не счесть свою работу выполненной.

– А твои воины подчинятся тебе, если мы достигнем согласия в этом вопросе? У тебя достаточно власти?

– А у тебя? Твои воины всегда тебе подчиняются? А воительницы? – спрашивает Гайос, склонив голову набок и уперев руки в бока, с удивлением понимая, что его заинтересовал этот странный, покрытый кровью царь.

Одиссей обдумывает его вопрос, а потом разражается смехом. Гайосу кажется, что он звучит громче, чем следует, к тому же в нем не слышно ни капли веселья.

– Когда-то я опирался только на авторитет командира и власть царя – но в разгар войны подобные вещи теряют свое значение. Тогда я сказал своим людям, что они будут жить, если станут подчиняться мне, и умрут, если не станут, и после этого в общем и целом рассчитывал на их послушание. Но неприятные сюрпризы ждали меня намного чаще, чем хотелось бы признать. Как насчет тебя? Сколько из твоих людей выживет, если ты снова нападешь на ферму моего отца?

– Достаточно, – отвечает Гайос. – Достаточно, чтобы справиться.

– Очень хорошо. Давай представим, Гайос, что вы снова пойдете в атаку. Как ты видишь, ворота отцовской фермы уничтожены, но женщины на стенах успеют перебить больше половины из вас, прежде чем вы захватите ферму, а я лично позабочусь о том, чтобы найти тебя в этой битве и, пусть даже на последнем издыхании, вогнать меч тебе в спину. Думаю, ты понимаешь, как ответственно я могу отнестись к подобному обещанию… Или мы можем договориться.

– Я слушаю.

– Женщины уйдут отсюда, а я сложу оружие.

Гайос смотрит на ферму, на замерших в ожидании охотниц на ее стенах, а затем снова на Одиссея.

– А твоя семья?

– Мой отец уже готовится вскрыть вены, чтобы не пришлось выносить все те непотребства, что приготовили для него твои хозяева. Очень жаль: когда-то они были друзьями.

– А твой сын?

– Мой сын… Думаю, он будет настроен сражаться. Я не смогу его остановить. Я всеми способами пытался убедить его бежать, спасти свою жизнь и моим именем поднять мятеж, но он, похоже, совершенно не приемлет эту идею. Полагаю, он вырос на определенных историях. С определенными представлениями, что значит быть настоящим мужчиной, – понимаешь, да?