Гайос уже отобрал тридцать воинов для захвата фермы. Больше ему не нужно: врагов слишком мало и они уже сломлены. Он сам поведет их. И проследит за тем, чтобы Телемах не выжил.

Пока собирается этот небольшой отряд завоевателей, Эвпейт не сводит глаз с Одиссея.

Он точно не знает, что делать теперь, когда момент настал.

Еще ни разу не приходилось ему лично пытать человека до смерти – по крайней мере, не физически. На самом деле, он надеялся, даже рассчитывал, что за него это сделают другие. Надеялся, что от этого почувствует себя лучше. Закрыв глаза, он пытается представить себе лицо Антиноя, пытается услышать голос своего ребенка.

Мгновение – Антиной свернулся клубком на полу, прикрываясь от отцовского кулака, и рыдает, хоть он уже и взрослый мужчина.

Не такую картину пытается вообразить Эвпейт. Нахмурившись, он пробует снова. «Антиной, – молит он. – Антиной. Я нашел твоего убийцу. Я поверг его на колени. Теперь-то ты точно будешь со мной и мне нечего стыдиться? И это не чувство вины?»

– Эвпейт, Полибий, – произносит Одиссей, и, хотя он повержен, связан, унижен, в его ровном голосе звучат царственные нотки. – Я вас помню. Когда-то вы были друзьями моему отцу.

Были ли? Эвпейт задумывается.

Конечно, он помнит юношу – того, которым был когда-то, – смеющегося вместе с призраком, подобным ему, с бывшим Лаэртом. Но они умерли, все они. Медленно, с годами, полными яда и страданий, они растрачивали пыл юности, теряли окрылявшие их надежды и лелеемые мечты, пока их жизни не превратились в жалкое подобие оных. Но и оно теперь на веки вечные застыло в бесконечных сожалениях.

Еще одна мысль. Если вспомнить о боли, то перед глазами всплывает одно лицо, столько лет бывшее ее причиной, в голове всплывает одно имя, которое иначе он легко бы забыл…

– Где Пенелопа? – требовательно спрашивает он. – Где жена этого человека?

– Она ушла вместе с женщинами, – отвечает Гайос четко и спокойно. – Ее нет.

– Она поднимет мятеж! Она соберет еще больше… больше своих женщин! Она умна, она…

– Вы собираетесь убить ее мужа, отца, сына, – сухо напоминает Гайос. – Думаете, после этого от ее ума что-нибудь останется?

Эвпейт открывает рот, готовясь завизжать: «Да, да, ты ее не знаешь!» Но слова замирают на губах под взглядом Гайоса. Есть кое-что, думает он, чего тот не понимает. Не желает знать. И поэтому старик отводит глаза.

Ко всеобщему удивлению, именно Полибий пытается задушить царя Итаки.