Потому что там
Гайос не знает точно, где слышал ее, не помнит, какой поэт пел о чем-то, кроме острого меча завоевателя и рек пролитой им крови. Но когда-то она проскользнула в его мысли и с тех пор прорастала в них. Есть другой путь в герои. Другой способ стать мужчиной.
– Очень хорошо, – говорит Гайос. – Женщины сложат оружие и могут уходить. А мужчины?
– А их почти не осталось, – отвечает Одиссей. – Я бы попросил, чтобы тем, кого вы возьмете в плен, не причиняли зла.
– Этого обещать не могу. Но, думаю, тебе это известно.
Одиссей улыбается:
– Под чьим командованием ты служил, Гайос? Под Троей кто был твоим командиром?
– Диомед.
– А-а-а. Ну конечно.
– Вы же когда-то были друзьями, разве нет?
– И соперниками тоже. С Диомедом лучше всего было совмещать и то и другое. Тебя достойно наградили за время, проведенное под Троей?
– Нет.
– Нет. Догадываюсь, что нет. Будь здесь моя жена, она спросила бы, срывал ли ты свой гнев на женщинах. Ей непонятны… некоторые вещи. Как бы хорошо мы ни рассказывали истории, сомневаюсь, что когда-нибудь удастся донести всю правду до наших слушателей. Ты же понимаешь, о чем я, да? А вот мой сын – нет.
– Ты сказал своим людям, что мы убьем их, если ты сдашься? – спрашивает Гайос, метнув взгляд к открытым воротам фермы.
– Нет. Считаешь, надо?
– Да.
– Если ты не против подождать, я могу вернуться туда сейчас…
Гайос вскидывает руку, почти извиняясь, однако останавливая царя Итаки на месте.
– Я не перестаю гадать, – говорит он задумчиво, – не может ли это быть очередной уловкой. Всем известно, что Одиссей – мастер уловок. Я сам видел это своими глазами.