Все время, пока собирался отряд и беседовали мужчины, он стоял, покачиваясь, губы его дрожали, и пальцы беспокойно шевелились. А теперь, словно терпеливое спокойствие Одиссея стало последней каплей, он кидается на итакийца, пытается его ударить, выжать из него жизнь по капле. Ему помогает отчаяние, отчаяние человека, лишившегося и сердца, и души; но он стар и слаб. Несколько людей Гайоса оттаскивают его от Одиссея прежде, чем старик успевает добраться до горла пленника, хотя и сами не понимают, зачем утруждались.
– Эвримах! – воет Полибий. – Эвримах! Его звали Эвримах!
Возможно, Одиссею стоило бы произнести эти слова, эти странные, новые для него слова, которыми он не успел овладеть полностью: «Мне жаль». Но нет. Они еще так свежи, так новы, что пачкать их, тратить их на врагов, на тех, кого он не считает достойными их тяжести, – этого он не сделает. Так что он, судорожно вздохнув, поводит плечами, крутит шеей, поудобнее устраивается на коленях, пересчитывая боли старые и новые, чтобы выяснить, не добавил ли чего Полибий, а затем устремляет взгляд в пустоту.
Так странно, думает он, наконец-то помолчать. Дать голосу роздых, освободить разум от планов и интриг. Но ничего неприятного.
Тогда он задумывается, почему не попробовал этого раньше, когда была такая возможность.
– Приведи нам мальчишку, – рявкает Эвпейт. – Приведи Телемаха.
Гайос кивает и зовет своих людей:
– За мной, к воротам, плотным строем, без барабанов.
Дан приказ – без барабанов, но не успевает он прозвучать, как над полем разносится звук удара дерева о натянутую кожу.
Гайос, вспыхнув от раздражения, ищет источник звука.
И снова:
На этот раз он понимает, что звук идет не из его лагеря и даже не с фермы. Он, скорее, звучит в отдалении, долетая сюда с ветром, сменившим направления с восходом солнца.
Это боевой барабан, отбивающий царственный ритм. Он не зовет на битву и не командует отступление. Он одновременно и менее, и более значим – это уведомление о присутствии. Заявление, требующее всеобщего внимания.
Гайос смотрит на Одиссея, но тот, хоть и связанный, едва не пожимает плечами. Его этот звук приводит в такой же ступор, как и остальных.
– Что это? – требует ответа Эвпейт. – Очередная уловка?