Эос ухаживает за Электрой.

Электра не покидает своей палатки.

Не сидит у постели брата.

Даже не подходит к нему.

Ест, когда скажут.

Пьет, когда скажут.

Почти ничего не говорит.

И не проливает ни единой слезинки.

Спит по большей части плохо.

Просыпается уставшая, с неотвязной ноющей болью, от которой нет спасения. Эос говорит: может, прогуляемся? И они гуляют в молчании.

Эос говорит: может, искупаемся в ручье? И они купаются в молчании.

Каждый вечер Эос приходит к Пенелопе с докладом: она ест, она пьет, она гуляет, она купается. Но она – всего лишь тень, призрак, испивший из реки Леты, забывающий все вокруг и даже саму себя.

Пенелопа выслушивает все это без единого замечания, благодарит Эос в конце и уходит к себе в палатку размышлять и молиться.

И молитвы ее – впервые за весьма долгое время – настоящие.

Она провела столько часов, молясь напоказ, демонстрируя набожность на людях и вспоминая о богах всякий раз, когда ей нужно было мгновение, чтобы собраться с мыслями, что молиться по-настоящему сейчас немного неловко и непривычно. Но она опускается на колени и старается изо всех сил.

Она молит Афину о мудрости в бою, позволяющей победить врагов.

Молит Артемиду об укрытии и защите женщин ее маленькой армии и о том, чтобы ее жрице удалось излечить микенского царя.

Она молит Геру о царственной стойкости.