Отец кисло посмотрел на меня.

– В нашем банке шпионы? – Я был потрясен и напуган. – Почему мы от них не избавимся?

– Иногда полезней знать, кто шпионит, и контролировать то, что им известно.

– Кто за нами шпионит?

Отец рассмеялся:

– Томас и Примо. Один для калларино, другой для Банка Кортеса. Мы избавились от Фредерико, который шпионил для Фурии, чтобы двое других поверили, будто их не раскрыли и им доверяют, и чтобы информация, которую мы им поставляем, выглядела более правдоподобной.

– Калларино за нами шпионит?

– Конечно. – Отец удивился моему вопросу. – Мы союзники, а не друзья.

Мерио фыркнул.

– Но… эти долги больше, чем… Мы одолжили деньги у других банков. Наши последние ссуды Мераи… У нас не было таких денег.

– Мы использовали боррагезцев в Джеваццоа.

– Мы использовали боррагезцев? – Я не смог скрыть изумления. – Почему мы пустили их в свои дела?

– Мы прибегли к услугам посредников, – ответил Мерио. – Они думают, что дают ссуды судостроительной компании в Весуне и торговцу специями в Торре-Амо, но не знают, что те подчиняются нам.

– Но это огромные суммы!

– Боррагезцы думают, что они нужны на взятки, чтобы контролировать импорт специй через Харат и Хим. – Отец нетерпеливо махнул рукой. – Это не имеет значения. Ты видишь, что у нас долги. Что мы уязвимы. Если лишимся Мераи, мы почти разорены. Потребуется большая часть капитала других ветвей, чтобы покрыть наши долги.

– Такое вообще возможно?

– Если мы возьмем под контроль Мераи, – ответил отец. – Если избавимся от Чичека. Если парл удобно устроится на своем троне. Если поймет, что не может отказаться от своих обязательств перед нами.

Я стоял ошеломленный, пытаясь понять, как мы оказались в столь опасном положении. Это шло вразрез со всем, что я знал.

– Как…

– Старый парл был надежным, – сказал отец. – Его обязательства были крепкими. Мы ясно видели друг друга. При его жизни у нас были соглашения, неписаные, но твердые, как железо. Этот юноша… – Отец нахмурился. – Его обязательства – что лед в гавани. Вот он крепок – а вот столь тонок, что наступи на него, и утонешь. Он мальчик, и ему свойственна безрассудность.