Светлый фон

Дальше и дальше, сквозь века.

И внезапно я ощутил время – так, как его ощущал дракон. Он хотел вновь увидеть человеческую глупость за работой. Что бы я ни сделал, это лишь подтвердит мнение дракона о людях. Я могу сразиться с отцом. Могу пролить его кровь – или преклонить колено и смириться. Но в любом случае я не сломаю модель человеческого бытия, не разобью длинную цепь отцов и сыновей, матерей и дочерей, протянувшуюся сквозь эпохи, всегда одинаковую, всегда подчиняющуюся одним и тем же законам. Дракон видел возвышение и падение поколений, видел, как расцветают и рушатся империи, династии, даже сама земля, видел, как цветущий Зуром превращается в бесплодные пески…

Я убрал руку с кинжала.

Отец наблюдал за мной бесстрастно, фаччиоскуриссимо. Человек, который написал пьесу, а после дергал за ниточки всех актеров. Игрок в карталедже, бросавший карту за картой, в точности зная, как на каждую из них отреагируют другие игроки. Он был непревзойденным маэстро. А я – всего лишь одной из карт.

– Завтра ты отправишься в Красный город, – сказал отец. – Каззетта будет сопровождать тебя.

Я не ответил. Круто развернулся и вышел из библиотеки, захлопнув за собой двери. Пусть думает, что победил. Это не так. Я не собирался сдаваться. И хотя не знал способа одержать над ним победу, я был уверен в одном.

Что бы я ни совершил перед глазом дракона, это будет не тот поступок, какого от меня ждут.

Глава 32

Глава 32

Я проснулся посреди ночи. Над кроватью стоял Каззетта – осколок тени, глаза блестят в лунном свете – и расталкивал меня.

Я

– Фаты свидетельницы, вы меня напугали! – воскликнул я, отползая от него и прикрываясь простынями.

Каззетта издал тихий смешок, но не успел я запротестовать, как он швырнул мне в лицо бриджи и рубашку и сказал:

– Одевайтесь.

Я стряхнул одежду, чтобы видеть его.

– Зачем?

– Мы покинем город, пока не рассвело. Торопитесь.

– Не буду.

Я лег спать с твердым намерением противостоять планам отца, и, если Каззетта считал себя достаточно грозным, чтобы заставить меня повиноваться, его ждало разочарование.

– Не поеду.