И Вирга ответила.

Она оделась ваятелем и отправилась к Немайусу.

– Я высеку тебе идеальную статую человека, если прекратишь это безумие, – сказала она.

Король Немайус, желая увидеть новые статуи, согласился, и Вирга принялась за работу. Она не была резчиком, но она любила своих созданий и хотела им помочь, а потому обратилась за помощью к Арго, который первым вылепил человека из глины. Арго всегда нравилась Вирга, и он согласился вновь поработать рядом с ней. Они трудились вместе год, и наконец Вирга представила Немайусу мраморную статую женщины, которая была столь прекрасна, что при виде ее жители Роккаполи рухнули на колени и склонили головы.

Однако Немайус был недоволен.

– Она слишком совершенна, – пожаловался он. – Я хотел не этого. Сделай другую. Эта не передает истинную человеческую форму.

Тогда Вирга рассердилась.

– Ты думаешь только о себе. Тебя не заботит мое плетение и мастерство Арго. И все же я дам тебе статую, которую ты требуешь.

И она прокляла его и превратила в камень.

Все жители Роккаполи увидели это и в страхе бежали, и в городе воцарилась тишина.

Тогда Вирга созвала всех созданий своего плетения в безмолвный город, предложив поселиться в нем. И птицы садились на голову Немайуса, а волки мочились ему на ноги. Олени паслись на куадраццо его города, теневые кошки забирались на крыши, а каменные медведи спали в постели великого короля. Трава проросла между камнями, виноград оплел колонны дворца, а многочисленные великолепные статуи, которые Немайус повелел изготовить, кренились и падали, покрывались щербинами и разбивались. И в конце концов человеческая форма вновь обрела гармонию с плетением Вирги.

Соппрос. Размышления IV

Глава 33

Глава 33

Очнувшись, я увидел солнце, обжигавшее мне лицо. Я был привязан к седлу, словно мешок с зерном. Лошадь шла иноходью по проселочной дороге, вздымая в жаркий воздух облачка пыли. Цок-цок-цок. Лошадь шла. Я подпрыгивал. Солнце палило.

Я попытался поднять голову, но это требовало слишком больших усилий. Я закрыл глаза. Голова была тяжелой, как булыжник. Я с трудом перекатил ее в сторону и разлепил глаза. Увидел перед собой симпатичный зад другой лошади, помахивавшей длинным черным хвостом. В седле сидел Каззетта. Повод соединял его лошадь с моей. Прищурившись от солнца, я перекатил голову в другую сторону, чтобы посмотреть туда, откуда мы приехали.

Мы были далеко от Наволы.

Я узнал эти холмы. Мы пересекли Каскада-Ливию. Сложенные из камней стены отмечали поля, расчищенные для пахоты. На этой стороне реки было меньше плодородных земель, чем на наволанской. Все поля были бурыми, но стояла ранняя весна, и обочь дороги виднелись зеленые проблески. Я напряг шею и попытался сориентироваться по солнцу. Я не увидел реку. Не увидел высочайшие башни Наволы или купола Каллендры над горизонтом. Судя по положению солнца, от города нас отделяло не меньше двадцати миль. Может, и больше, если Каззетта не медлил.