– Смотрите на него! – провозгласил калларино. – Смотрите на этого предателя! Сейчас вы увидите, как мы исправим это коварное дитя Скуро. Смотрите, и пусть ни один наволанец не скажет, будто не знает, какая участь грозит тому, кто станет замышлять против нашего города. Шрамы заживут, грязь смоется, но его щеки никогда больше не станут чистыми. Заклеймить его! Пометить тремя-и-тремя!

Собравшиеся ахнули.

Может показаться странным, что архиномо были потрясены упоминанием трех-и-трех, хотя не возражали против требований обезглавить, повесить или четвертовать меня. Но в каждой стране и в каждом городе есть свои табу, и отдать архиномо в рабство… что ж, до этого не додумались даже самые злобные враги моего отца.

– Пометьте его хорошенько! Пометьте глубоко! Пусть урок Регулаи заставит всех трепетать!

Я попытался убежать, но, слепой и скованный, сразу споткнулся и с силой ударился о мрамор. Меня опять подняли. Сильные мужчины сыпали проклятьями, когда я с ними дрался. Они связали меня. А потом я почувствовал запах. Сернистый дым. Горящие угли. Я услышал скрип железа по мрамору и ощутил жар горящего передо мной огня. Вонь усилилась – вонь Скуро, характерная для мест, где держат рабов. Для мест, которых полно по всему миру.

Меня подтащили к жаровне и стиснули голову чем-то твердым. Я догадался, что это зажим для клеймения. Кожаные ремни и металл впились мне в голову так, что я застонал. Я ощущал запах пота и страха тысяч рабов, заклейменных прежде меня. Мне разжали зубы, широко раскрыли рот и затолкнули внутрь кожаное грызло. Повернули голову в зажиме так, чтобы вверх смотрела левая щека.

Жар приближающегося клейма сначала был мягким, как солнечный свет. Я попытался уклониться, но голова была зажата надежно. Тепло усилилось…

В щеку впилось железо. Кожа зашипела, пылая, дымясь тошнотворным запахом моей жареной плоти.

– Пометьте его хорошенько! Пометьте глубоко!

Я был мясом, которое жарили.

Клеймо прижалось вновь, и кожа затрещала. Запах паленого заполнил ноздри. Меня чуть не стошнило. Клеймо легло еще раз.

Залязгали винты, голову поворачивали, поворачивали, поворачивали, пока сверху не оказалась правая щека.

Три раза слева и три раза справа, так заклеймили меня.

Я кричал и отбивался, но я был связан – и я был их рабом.

А они знали, как обращаться с рабами.

Часть 4

Часть 4

Глава 48

Глава 48

Чтобы вы поняли, почему меня не казнили, я должен немного рассказать о традициях банка мерканта.