Я приложился щеками к измазанным дерьмом сапогам. Они воняли, и я подавил рвотный позыв, но поклялся в верности калларино и Каллендре перед лицом Амо и всех собравшихся. Архиномо и вианомо смотрели снизу и с высоких галерей. Я смутно слышал, как Гарагаццо произносит молитвы на амонезе ансенс, признавая клятвы и обязательства. Самое демонстративное помечание щек, что когда-либо происходило.

Наконец дело было сделано. Каллендра словно вновь обрела способность дышать. Меня обдало волной фырканья, шепота и неловких смешков.

Вы видели? Вы видели?

Я был выжатым, словно тряпка. Внутри осталась только пустота, страшная усталость. Казалось, конечности лишились костей; хотелось просто рухнуть. Но было и облегчение: спетакколо калларино завершился. Моя роль сыграна. Калларино одержал победу. Со мной покончено.

Все это было исполнено мастерски. Калларино угомонил тех, кто мог поддерживать мою семью; он превратил меня в своего пса – и гарантировал, что наше состояние попадет к нему руки. Просто убить нас – это было бы успехом для многих игроков наволанской политики. Но то, что случилось с нами, было игрой высочайшего уровня.

Не прибегнул ли он к советам Мерио? Или, быть может, мерайца Делламона? Я сомневался, что все это придумал сам калларино. Он слишком глуп.

Однако это едва ли имело значение. Пьеса сыграна, и, как и предсказывал Джованни, в ней каждому из нас была отведена своя роль.

И теперь от меня осталась лишь оболочка. Все мои эмоции погасли. Печаль. Стыд. Даже гнев из-за предательства потух, превратился в уголь…

В мои мысли вторгся голос калларино, масленый, недобрый.

– Эта ваша клятва, – сказал он. – Должен ли я ей верить?

Я попытался очистить изнуренный разум.

– Я не понимаю, господин.

– Най?

К своему ужасу, я услышал, как он принялся вышагивать вокруг меня, размеренно и неторопливо.

– Ваш отец держал слово, – задумчиво произнес он. – Держал все свои обязательства.

Речь сочилась ядовитым удовольствием. Я пытался следить за движениями калларино, за его голосом и шагами.

– Этот человек знал обязательствам цену. – Шаги умолкли прямо за моей спиной. – Он их собирал, помните?

Волосы у меня на затылке встали дыбом.

– Да.