Правда, Франц не придумал, как именно. О том, что его руки не успели восстановиться и все еще висят лапшой, неспособные сжаться даже в кулак, он подумал слишком поздно. Как, впрочем, и о том, что восемьдесят процентов тела Голема, судя по всему, покрывает настоящий камень (недаром он ведь так зовется). Прочные и плоские пластины где‐то шириной с палец, а где‐то с целую ладонь выглядывали из выреза его рубашки на груди и на руках. Тут даже извращенная фантазия Франца спасовала. Поэтому он решил действовать по старинке – побежал к двери.

– Не уйдешь, сосунок!

Голем, конечно, тут же схватил его за шкирку и отбросил, однако Франц легко устоял на ногах и, даже более того, так же легко увернулся, когда Голем следом попытался обрушить на него удар. Оказывается, пытал он славно, а вот дрался паршиво: слишком громадный, а потому неповоротливый, он только размахивал руками, бросив на пол пилу, пока пытался поймать Франца обеими руками, как прыгающего лягушонка в бочке.

– А ну иди сюда!

– Ага, – хмыкнул Франц. – Еще чего. А массаж тебе не сделать?

На каждый поворот Голему требовалось несколько шагов, а Францу – всего один. Он с раздраженным видом отмахивался от его тяжелых выпадов, но никак не мог подобраться к двери камеры: Голем специально оттеснял его к стене, загораживая проход. Понимая, что так продолжаться будет еще долго, Франц глянул на упавшую пилу и, немного размяв пальцы, косточки в которых наконец‐то стали собираться по частям, нагнулся и схватил ее. И выронил. И схватил опять, ругаясь. В конечном счете Францу удалось удержать ручку переломанными пальцами обеих рук, чтобы, сиганув на перевернутый стул, оттолкнуться от него, как от ступеньки, и взлететь до роста высоченного Голема.

Цвирк!

– Ого, какая острая! – протянул Франц. – Домой забрать, что ли…

Он завороженно поднес к глазам пилу, как рыцарский меч, которым убил дракона. Ей тоже хватило одного взмаха, чтобы победить чудовище и разлучить Голема с его головой. Уродливая, та отскочила и затерялась где‐то за стеллажом, громоздкое тело упало замертво. Каменные пластины‐то, может, и покрывали его везде, но только не на шее: там, заметил Франц, зиял просвет, прямо где артерия, которую его вампирский взгляд всегда находил инстинктивно. Теперь понятно, почему Титания поручила этого здоровяка именно Францу – убить его оказалось в разы проще, чем он думал. Или, подождите… Она настолько сомневалась в нем, что доверила ему только такого слабака?!

Франц фыркнул себе под нос и бросил пилу туда же, где валялась голова и другие инструменты, с грохотом упавшие. Из обезглавленного тела не лилось, только сыпалось что‐то, похожее на пыль или каменную крошку, но Франца все равно немного замутило. Прежде чем вылететь из камеры, он наклонился и подобрал с порога круглый камешек, оказавшийся ведьминым агатом, который, очевидно, вывалился из его карманов где‐то по пути, пока его тащили. Будто в ответ на прикосновение, соскучившись, камень резко потеплел… И вспыхнул бирюзовым.