Помещик Ольстер, этот миролюбивый детина, соскочил с мохнатой лошади, уложил двуручный меч в обоз и сгреб своего товарища в медвежьи объятья, от которых тот, впрочем, даже не поморщился.

— Ох, Филипп, дружище! — улыбнулся он от уха до уха.

— И тебе здравствуй, друг. Вовремя я, видимо, явился?

— Не то слово! Удружил так удружил!

— Чем же ты не пришелся по нраву местной знати?

Филипп склонился над убитыми, чтобы рассмотреть нашивки с гарпией в трех лентах — герб барона Бофровского.

— Расскажу по дороге. Вижу, ты ищешь отдыха, как и твои люди, но нужно как можно скорее покинуть Бофраит, а после заночуем где-нибудь да передохнем. Только дай моим слугам поесть. Уведи своих людей из рощи на время.

Когда Филипп по-молодецки запрыгнул на коня, из груди всех солрагцев вырвался невольный стон отчаяния и усталости. Кони их развернулись и, меся грязь, уныло поплелись назад, пока слуги Ольстера Орхейса, будучи все вампирами, устроили на поляне пиршество, чтобы напиться крови на месяц вперед.

Чуть погодя из рощицы медленно выехали с десяток повозок с лошадьми, запряженных цугом. Посуда, мебель, ковры, гобелены — все это, промокшее из-за недавнего ливня, тащилось на север, где уже зрела зима. Филипп подъехал к Ольстеру, стремя в стремя, оглядел того и заметил, что рубленые раны под высоким воротником вампира не из этого боя, а из другого. Часть прислуги, идущей вдоль обозов, тоже была ранена не сегодня: у кого-то были замотаны руки, кто-то плелся с пробитой головой.

— Это не первое нападение? — спросил Филипп.

— Да, не первое, — отозвался Ольстер на Хор’Афе. — Атаковали двумя ночами ранее полсотни голодных и охочих до наживы псов во главе с двумя шакалами, жаждущими нечто большее. Ох, тяжело, Филипп, очень тяжело стало в последнее время. Магия и демонический язык проникают сюда с Юга, и все больше людей сведущи в том, что мы не рождаемся бессмертными, а становимся ими.

Он тяжко вздохнул.

— Доселе я платил дань местному барону Бофровскому, как платил и его предкам. Но власть сменилась, и на эти земли пришли ученые люди с Юга. Предоставили свои услуги сначала барону, потом, с его ведома, и местному королю. Как обычно бывает, стоит узнать, что ценность можно прибрать к рукам, так сразу появляется много охочих до нее. Ко мне стали проникать поначалу засланцы, разнюхивающие, обыкновенный ли я вампир или нет. Затем, разузнав все у слуг, они перешли к более активным действиям.

Ольстер усмехнулся и пригладил рукавицей пышную огненную бороду.

— Звали меня сначала к барону, а когда молва дошла до дворца, то и к королю. Приглашали, мол, по-дружески. Затем требовали явиться в столицу по неуплате налогов, якобы для разъяснения. Дубоумы! А чуть погодя, Филипп, вломились ко мне посреди ночи два рыцаря, Олшор де Башелью и Жедрусзек де Башелью, с полусотней рубак. Они, дескать, местная власть, потребовали сначала громким словом, чтобы я пошел с ними, потом попытались силком утащить из дома. Моих тогда полегло с два десятка, но мы их почти всех забрали! Не стал я уже дожидаться, когда в мои владения явится целое королевское войско. Сам понимаешь…