— Хм, — задумался Ольстер. — Мне доводилось говорить на ныне забытом старофилоннелонском, застать исчезновение астернотовского говора и появление вместо него глеофского. Я если не знавал, так касался языков, давно утерянных или обезображенных веками до неузнаваемости. Однако нет… Подобное письмо мне видеть не доводилось. Хотя нет… — Он ткнул огромным пальцем в руны. — Вот эти человечки рядом с рекой уж больно похожи на записи стариков в почившем старом Астерноте.

— Да, и я заметил схожесть с Астернотом, но это письмо явно древнее.

— Древнее, соглашусь с тобой, Филипп. Это и по угловатым линиям видно. Однако большего сказать не могу.

— Спасибо. Вы через Глеоф отправитесь?

И Филипп снова заботливо спрятал свиток в футляр, нутром чувствуя, что эти руны могут дать если не ответ, так подсказку о том, что происходило в древности в пещерах под горами.

— Да, через Глеоф, — ответил Ольстер.

— Тогда дорога должна быть безопасной.

— С нашим даром безопасных дорог — нет. Но ты мне очень удружил, старина. Ты к Теорату сейчас поедешь?

— Да. Вдоль Одинокой горы, через Бофровскую переправу, мимо Солнечного Афше к Летору-на-Бофоре. И там уже к Теорату напрямую.

— Теорат… — Ольстер качнул головой. — Даже не знаю, каков будет его ответ. Ни в коем случае не пытайся взять его златом: он гордец, да и золота у него, как я подозреваю, куда больше, чем кажется. Но ты бы прислушался ко мне, Филипп, успокоился бы. Не в твоих силах противостоять стихии. Да и не всегда то, что ты ищешь, находится далеко. Взять хотя бы этого мальчика Жака, — Орхейс посмотрел на пажа, который тут же подпрыгнул от внимания и раскланялся, хотя не понял из Хор’Афа ни слова. — Славный малый. Недавно у тебя в услужении?

— Да. Сын вождя Нижних Тапилок. Отец его уж больно радел за судьбу своего чада, поэтому пришлось взять. Подрастет, повышу до оруженосца, а там определю по рекомендации в гвардию.

— А, хм, вот оно как… Жаль, что он человек, выглядит весьма прозорливым. Ну ладно, прощай, мой друг.

— Прощайте, Ольстер.

И два старейшины тепло обнялись и вскочили на коней. Обозы, груженные утварью, гобеленами, коврами, поволоклись медленно на север, а солрагский отряд на запад, чтобы, минуя Бофраит, попасть в соседнее королевство — Летардию.

Летардия и Бофраит, эти пригретые солнцем у залива и богатые из-за проездных пошлин королевства, некогда были одним целым. Сейчас же могучая река Бофор делила их пополам, а границы королевств лежали вдоль ее берегов. Филиппу предстояло миновать реку и попасть к барону Теорату Черному, который весьма недурно относился к нему из-за его прошлой дружбы с Гиффардом. В свою очередь сам почивший Гиффард заслужил симпатии барона благодаря своему предшественнику — Эннио Чужеземцу. Поговаривали, будто некогда Теорат и Эннио называли друг друга братьями, хотя после одного конфликта и разошлись по разным концам света. Однако подробностей Филипп не знал. Он родился много позже. Но надеялся, что барон поможет ему хотя бы из уважения к Эннио и Гиффарду, дар которых сейчас находился в Уильяме.