Пережив миг слабости, Альяна заботливо уложила записку на стол, пригладила ее, развернулась и неожиданно уткнулась в грудь Элрона. Она не слышала, как тот вошел. Глаза узника блеснули в рассеянном свете. Рука Элрона скользнула вдоль платья, нахально забралась под подол и погладила вспыхнувшую девушку промеж бедер.

— Ты что, нам надо идти, Элрон… потом…

— Твой строгий отец ведь оберегал тебя от мужчин, да? — шепнул он на ухо девушке. — Но не смог уберечь от самой себя.

— Элрон…

Узник жадно поцеловал ее, и разум Альяны затуманился. Она пыталась неуверенно сопротивляться, взывала к тому, что стражники в коридоре скоро проснутся, взывала к смене караула, взывала даже к возвращению отца, боязливо прислушиваясь к каждому шороху в коридоре, но Элрон уже увлек ее на кровать. Треснуло платье, которое изголодавшийся мужчина, чтобы не возиться с завязками, просто разорвал. И Альяне пришлось испуганно поддаться, когда ее тоненькое тело настойчиво придавили к матрацу.

— Нам надо… надо идти… — лепетала она.

Альяна чувствовала приятную истому в теле, но налетевший свежий ветер из окна вернул ее в этот мир. Она все еще продолжала прислушиваться к звукам извне, а сама дрожала, как испуганная и зажатая в угол лань. А если их вдвоем обнаружат здесь? Альяна встретилась взглядом с хитрыми голубыми глазами Элрона. Тот притянул ее к себе, вдохнул запах ее каштановых волос, погладил по спине.

— Нам пора… — тихо повторила она. — Отец, он вернется… а они… они проснутся… Элрон.

Он по-хозяйски гладил ее, настойчиво ласкал, и прикосновения его стали Альяне вдруг неприятны. Они были излишне уверенными и грубыми. Она попыталась отодвинуться, но он не позволил.

— Ох, моя милая и нежная Альяна, как же незыблемы нравы, — прошептал Элрон, развязывая ленты вокруг ее горла. — Во все века вы, женщины, были жертвами плотских желаний. Наша история предписывает вам быть целомудренными, верными семье. Но как же часто вы, невинные и прекрасные, предавали родных отцов, матерей и братьев во имя призрачной любви, которая казалась вам единственной. Сколько войн было начато из-за вспыхнувшей любовью глупой девицы, сколько крови было пролито и сколько будет…

— Что… что ты такое говоришь, Элрон?

Теперь он говорил иначе. Не было больше в его голосе жалостливой искренности. Голос Элрона стал спокоен и холоден, словно снег, и одни лишь глаза хитро блестели в рассеянном свете. А потом они вдруг вспыхнули черным цветом, кожа побледнела, и Альяна испуганно вскрикнула.

Горрон, прижав ее к себе, вцепился зубами ей в горло, которое обнажил ранее от лент. Альяна пыталась было сопротивляться, билась раненой птицей, боролась, хотела закричать, но ей грубо закрыли ладонью рот. В конце концов она почувствовала, как слабеет. Шея ее пылала пожаром боли, и девушка, угасая, медленно провалилась в вечную тьму…