– Твой возлюбленный? – раздалось из-за двери.

Флори смутилась. Вечно Гаэль невпопад задавала этот вопрос, определяя в избранники каждого упомянутого ею мужчину.

– Нет. Мой друг.

– Ну а возлюбленный у тебя есть?

– Да. – При мысли о Дарте она невольно улыбнулась, а в следующий миг ее сердце затопила тоска по нему.

Раздались шаги за дверью, но Гаэль не открыла ее и осталась недосягаемой. Только ее призрачный шепот просочился в замочную скважину:

– А если бы умер он, ты бы приняла мой дар?

Слова обожгли своей неожиданной жестокостью, и Флори отпрянула от двери.

– Или твоя сестра? – донеслось с той стороны. Голос казался бестелесным и нечеловеческим, будто над ней насмехался сам дом, который не хотел ее отпускать. – Тогда бы ты осталась?

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы снова обрести дар речи.

– Я бы не сделала этого с теми, кого люблю. Не стала бы держать их взаперти, – без тени сомнения сказала Флори. – Любовь – это не клетка, Гаэль. Но ты все равно не поймешь.

А после развернулась и с колотящимся сердцем ушла прочь.

Флори не помнила, как провалилась в забытье. После ночного разговора она вдруг осознала, что Гаэль не хочет отпускать ее и пытается найти способ, как навсегда связать ее с этим местом. Угроза была настоящей, и Флори не могла не думать об Офелии и Дарте. Стоило ей ослабеть духом и поддаться страхам, как воображение рисовало жуткие картины вначале в мыслях, потом в тревожных снах.

Ее разбудил странный скрежет, будто кто‑то царапал ногтями пол. Она распахнула глаза, испугавшись за Летти. Немного погодя, прислушавшись, она определила, что шум доносится из кухни, и встала проверить, не случилось ли чего. Жизнь в безлюде научила ее быть внимательной ко всем звукам, что издавало окружающее пространство.

Нарушителем спокойствия оказался Призрак. Он скреб доски, словно пытался вырыть яму, и постоянно припадал к ним носом. Флори зажгла керосиновую лампу и подошла ближе, предположив, что пес нашел запавший меж щелей кусочек хлеба и пытается его достать. Раньше она не исследовала кухню столь пристально, чтобы заметить зазор, обозначавший люк. Гаэль никогда не упоминала о подвале, и это был лучший тайник для «опасных» вещей, исключенных из быта. Флори раздумывала всего мгновение, а потом твердо решила спуститься и обыскать помещение. Что‑то беспокоило Призрака. Что‑то привлекло его внимание.

Она рывком подняла сколоченную из толстых досок крышку. Из зияющего в полу провала дыхнуло гнилью. Кажется, единственное, что могло там храниться, – мешки с прелым картофелем. Флори направила свет лампы вниз. Возможно, Призрак слышал крыс. Это бы объяснило его беспокойное поведение и отвратило ее саму от попыток исследовать подвал. В пятно света попали только перекладины лестницы и кусок темного пространства под ней. Отогнав Призрака, она вначале проверила крепость деревянной конструкции, а затем осторожно, выверяя каждое движение, стала спускаться.