Дауд опустил руку ниже, и пламя закружилось быстрее, разбрасывая искры. Он почувствовал, как нагревается ладонь… Впрочем, она нагрелась бы и без знака.

– Что изменилось? – спросила Анила.

Дауд утер пот со лба.

– Это ощущение… оно входит в меня сквозь ладонь, расходится по всему телу, наполняет жаром… как после быстрого бега.

Анила ехидно ухмыльнулась.

– Будто ты бегать умеешь.

– Умею, – отмахнулся Дауд, но равнодушие его было не до конца искренним.

– Максимум – бегаешь мамочке жаловаться после того, как я тебя уделываю на дебатах.

– Ты хочешь больше узнать про магию крови или нет?

– Хорошо, хорошо. – Она склонила голову и изящно взмахнула рукой. – Прошу, наставник Дауд, продолжайте!

Дауд рассказал ей о том, как суть огня расходится по его телу, как от наполняющей силы болят мышцы и саднят пальцы. Показал, как заставляет пламя танцевать под ладонью и одной мыслью вызывать огненные язычки между пальцами, но делать это нужно сразу, пока не ушел жар.

– А метать его ты можешь?

– Огонь? Я не пробовал.

Маленькая ложь: он боялся пробовать. Хамзакиир предупредил его, что делать этого нельзя, что многие погибли, оттого что не поняли до конца природу огня и суть взаимодействия знаков с телом.

«Баланс этот висит на тончайших нитях, – писал он. – Тронь их до того, как будешь готов, – и сожжешь свой разум прежде, чем научишься вызывать настоящий огонь».

– Попробуй, – предложила Анила, глядя не него так, будто прекрасно знала, о чем просит. «Рискни, или все это было зря».

Дауд знал, что нельзя этого делать. Обещал себе дождаться, пока они не вернутся в Шарахай, пока он не найдет учителя. Анила не имела права его о таком просить, но этот взгляд…

«Ты мне должен», – говорил он, и Дауд знал, что это правда.

– Ну хорошо. – Он сделал глубокий вдох, и язычок пламени повис над его ладонью, крошечный, почти прозрачный. Дауд дорастил его до размеров виноградины, потом грецкого ореха.

– Я не знаю толком, как его бросать… – Он повел рукой, и пламя двинулось за его ладонью как привязанное.