Мелис перестала скрести.

– Что значит «каким»?

– Он был добр к тебе?

Мелис пожала плечами и снова принялась за работу.

– Он едва на меня посмотрел. У него много дочерей среди Дев, много дочерей в городе, в пустыне… Я и сама их редко вижу. Моя семья – Стальные девы. Скоро и ты в нее войдешь.

Странно слышать. Чеда была уверена, что никогда не привыкнет к этой мысли.

– Сомневаюсь, что Сумейя когда-нибудь назовет меня сестрой.

– Однажды ты ее простишь, а она научится тебя уважать. Пусть сейчас она к тебе сурова, но когда-нибудь ты ее поблагодаришь.

– А ты почему не плюешь на меня, как она?

Мелис снова заулыбалась, и Чеда подумала вдруг, что ошибалась: в ее широком лице иногда появлялась красота.

– А ты хочешь, чтоб плевала?

– Богам не очень-то интересно, чего я хочу.

Мелис остановилась, ее улыбка сделалась хитрой.

– Боги слышат всех, но отвечают только своим. – Она пожала плечами и вернулась к работе. – Отец моей матери был с Отмелей, а его отец пришел из пустыни. Мы все вышли из Шангази, верно?

– Пожалуй, что так.

– Иногда Сумейя об этом забывает, смотрит на тебя и других простолюдинов как на врагов. Она забывает, что мы когда-то тоже были кочевниками, но боги благословили Королей и людей, которых те обещали защитить. – Она взглянула Чеде в глаза. – А еще Сумейя забывает, как далеко видит Юсам. За несколько лет до моего дня именования Юсам сказал, что однажды я вернусь к нему.

– Так себе пророчество, – усомнилась Чеда. – Ты разве не должна была и так стать Девой?

Мелис покачала головой.

– Я была третьей дочерью. Это Хайеш, моей старшей сестре, уготована была участь Девы. Но она умерла, когда мне было семь. Выпала из повозки около Горбуна и ударилась головой о камень. А через год умерла Фелия – Хадда разлилась и унесла ее во время бури. Так что осталась одна я. В тринадцатый день рождения я снова пришла к Юсаму, и он многое мне рассказал. Все сбылось, кроме одного.

– Кроме чего?