– Ступай с Тюткой в мыльню, – он коротко кивнул в сторону копошившейся в углу старухи, – да приведи себя в подобающий вид. Завтра возьмешь свои манатки и пойдешь на торжок. Возгрешка с Блохой сядут за зернь, а ты будешь лапотникам гадать и чудодейственные мази втюхивать.

Обомлев, Мстислава несколько мгновений не могла найтись с ответом.

– Что?! Не пойду я ни на какой торжок! – захлебываясь возмущением, затараторила она. – Отпусти меня! Я не затем в город шла, чтобы с твоими прихвостнями людям голову морочить!

Желан сложил руки на груди и, поигрывая пальцами, чуть склонил голову набок. В опустившейся на избу тишине было слышно только тихое звяканье перстней.

– А зачем же ты шла в город? – Холодный голос Желана звучал слишком спокойно. Мстислава знала, что это затишье перед бурей и стоило пойти на попятную, но было поздно. – На какую работенку думала подвизаться?

Мстиша открыла рот, но не смогла ничего ответить. Она толком и не думала о том, как собирается попасть на княжеский двор. Добраться до Зазимья слишком долго оставалось пределом мечтаний, и вопрос Желана застал ее врасплох.

– Кому ты здесь нужна? – хмыкнул разбойник. Растерянность «сестры» его немного смягчила.

– Это не твое дело! Сама разберусь!

– Сама? – вкрадчиво спросил Желан и, опустив руки, стал неторопливо наступать на Мстишу. Против воли она попятилась, но, сделав несколько шагов, уперлась в стену. – Я тебя кормил, поил, от лихих людей заступой был, а ты, значит, удумала просто взять и уйти? Не-е-ет, Незванушка, – он ощерился и навис над вжавшейся в бревна Мстиславой, – от меня так просто никто не уходит.

– Отпусти, – прошептала она, – я тебе не рабыня…

Желан хрипло рассмеялся – он светился от удовольствия, получая наслаждение от каждого мига ее муки и собственной власти – и, медленно вытянув руку, ухватил Мстишу за горло.

– Ты хуже, чем рабыня. Ты моя сестра. – Кожа зудела от противоречащих друг другу прохлады перстней и шершавого тепла его пальцев. Хватка, сначала несильная, постепенно крепла. – И я буду делать с тобой все, что пожелаю. – Голос Желана был снисходительным и насмешливым, и Мстиша почувствовала, как к самой глотке подступила черная, обжигающая желчью ненависть. – Хочу, с кашей съем, хочу – масло пахтаю.

В глазах потемнело, Мстислава дернулась, пытаясь вырваться и оттолкнуть его, но Желан поймал ее руки и надавил на горло сильнее. Кровь бешено загрохотала в висках.

– Будешь делать, что я велю, или раздавлю тебя, как вонючего клопа, – в самое ухо прошептал Чубатый. В его голосе больше не было притворной сладости, одна только жгучая злоба. – Станешь вякать, я тебя не то что на торжке сидеть, а у стены поставлю с бирюзовым кольцом в зубах!