– Не на меня, – заплакала она. – На всех беременных…
– Зачем ей это? – Я положила руки на бедра, чтобы унять дрожь, и стала глубоко дышать.
– Когда королева вступила на престол, она послала своих людей в деревни, – прошептала пери. – Любые роды запрещены. Беременных убивают или вырывают сердце у новорожденных.
У меня защемило в груди, на миг перед глазами потемнело, и я подумала, что упаду в обморок. Она делала это из-за меня. Она забирала сердца всех невинных, потому что хотела найти мое. Ужасно, она делала это в секрете от высших сословий, и никто не знал об этом зверстве, которое будет продолжаться, пока Майса не истребит всех.
– Невозможно остановить жестокую и бессердечную королеву, – сказала она сквозь сжатые зубы. – Я сбежала в ночь, когда они напали на мой дом. Ее стражники пронзили моего мужа мечом… – Она задыхалась от всхлипываний. – Он отдал свою жизнь, чтобы спасти меня и нашего ребенка… Он оставил мне надежду, что, может быть, мы уцелеем в этой грязной стране.
Я потеряла дар речи. Шепот смерти, гудящий даже в самых удаленных уголках моего сознания, напевал песню теней.
– Она детоубийца. – Глаза пери, пылающие от гнева, устремились на собственный живот. Материнская любовь оказалась бессильна перед отчаянием.
В этот момент я хотела только помочь ей… и всем детям, убитым в других деревнях… всем пери, которые хотели иметь детей, но не могли из-за королевы.
Этот мир был жесток, а руки Майсы – по локоть в крови невинных.
Кровь эту нужно смыть.
Невинных надо спасти, и для этого есть только два пути. Либо Майса получит что хочет, либо будет убита.
Я бы с радостью сделала второе, но знала, что она убьет меня еще до того, как я дам ей хотя бы пощечину. Так что у меня остался только один выбор.
Выступить против Майсы.
Я встала и, следуя за своими темными мыслями, выдвинулась обратно… к Радужному дворцу.
19. Башня Ночи
19. Башня Ночи
Я была готова казнить свое сердце, проклятие этого мира, лишь бы спасти жизни невинных младенцев… Тяжесть тех жизней, которые уже были отняты, давила на меня, словно поминальный плач, от которого хотелось провалиться под землю. Я не могла пошевелиться.