Небо тронула синева, разлилась мокрой краской, запачкав оранжево-белый холст. Близилась ночь, мягкая, убаюкивающая. Почувствовав ее приятную прохладу, Асин заерзала, потерла шею ладонями и потянулась, протяжно замычав. День все никак не кончался, он был пугающе долгим, полным событий и впечатлений. От них приятно болело тело и кружилась голова. Невообразимо хотелось спать, и Асин, не отказав себе в удовольствии, зевнула в открытую ладонь. Наблюдавший за ней Вальдекриз тихо засмеялся и, кажется, назвал ее ребенком – а может, ей просто послышалось.

Он поднялся первым. Покачнувшись, уперся ладонями в колени и распрямился пружиной – да так резко, что Асин чуть не завалилась набок. Сон тут же отступил – ох и успела она испугаться в тот короткий миг, когда плечо Вальдекриза вдруг выскользнуло из-под ее щеки. Ничто так не бодрит, как быстро приближающийся деревянный пол. Асин вздрогнула, проморгалась и, ухватившись за локоть Вальдекриза, поднялась следом. Вышло у нее не так красиво и быстро: она покачивалась из стороны в сторону, словно тронутый ветром колосок, и ворчала себе под нос.

– Мог бы и предупредить, – сказала Асин, отряхивая штаны.

После сегодняшнего приключения одежду сложно было испачкать еще сильнее. Асин хотелось поскорее добраться до дома, переодеться в легкое платье и, шлепая босыми ногами по полу, сгрузить все грязные вещи в таз, где они пролежат до следующего дня, ожидая, когда она, хорошенько отдохнув, подхватит его вместе с пустым деревянным ведром, скучающим в углу, и пойдет на улицу стирать.

– А ты не слышишь? – спросил Вальдекриз, помогая ей отряхиваться от невидимой пыли. По правде говоря, казалось, что его просто забавляет хлопать ладонями по одежде.

– Не слышу чего? – поинтересовалась Асин и тут же замерла, поднявшись на носки.

И правда, от нее ускользнуло, когда к шуму океана и крикам чаек примешались детский смех и громкие – явно зовущие – женские голоса. Они звучали глуше разговоров людей-кукол, буквально тонули в шелесте волн. Но Вальдекриз уловил их куда раньше, чем сама Асин.

– Острова учат прислушиваться внимательно, – словно прочитав ее мысли, ответил он и пожал плечами. – А иначе… – Вальдекриз низко поклонился, пропуская Асин вперед.

В голове кольнуло иголкой: вот сейчас попрощаться бы с Циэль и Вильварин до выяснения их дальнейшей судьбы, вдруг она не увидит их вновь. Но болезненное ощущение быстро прошло, его отогнали ветер и привычный шум Первого, нарастающий по мере того, как «Небокрушитель» подлетал все ближе к причалу. Конечно же, их встречали. Дети пытались подобраться ближе, а взрослые, встав недвижной стеной, переговаривались, явно гадая, что же забыл в их краях исполин из Железного Города. И тут какой-то сорванец вытянул вперед руку, затряс пальцем, закричал: «Наши! Наши летят!» Асин вдруг стало неловко. Она замялась, отвела взгляд. Стараясь хоть куда-то деть смущение, забросила на спину ранец: так ей было спокойнее. Впрочем, невзрачная девочка на трясущихся ногах, вздрагивающая и шарахающаяся от каждого громкого возгласа, интересовала зевак куда меньше, чем Вальдекриз, который наслаждался вниманием и, отвечая на некоторые вопросы, махал. Наверняка он виделся им героем, с его неизменной улыбкой, ямочками-полумесяцами и сложенными крыльями. По крайней мере, он походил на образы из сказок. Даже Асин он до сих пор казался именно таким. И сейчас, когда он убрал за ухо прядь волос, посмотрел из-под ладони, а затем вскинул ее, чтобы поприветствовать зевак, она невольно залюбовалась.