В ее тоне прозвенела гордость, а меня передернуло от отвращения.

– Но это твой ребенок, Маритар! – напомнил я, даже не понимая, чего хотел добиться. Она услышит, только когда сама того захочет. – Ты вынашивала ее в себе, понимаешь? У нее своя история, своя жизнь, своя! Об этом ты не подумала?

– Наверное, ты просто никогда не боялся умереть, – отрезала она, резко поднявшись.

И ушла. Как обычно. Так и не услышав: я не боялся умереть. Я ждал смерти. Просто она за мной не пришла.

Дыхание остановилось. Асин потрогала шею, ощутила под подушечками частые удары. Она все еще была жива – не как искра, не как часть чего-то, но как человек. Осмотрела исчерченные линиями ладони, пожевала волосы, даже щипнула себя за щеку – без изменений. Дуновения ветра холодили ей ноги, а от лежания в одной позе затекла спина. Асин чувствовала, думала, только злиться не получалось. Ведь за все эти годы ничего не произошло, она не перестала быть собой, а мама ни разу так и не появилась – даже отражением в чистом стекле. Ее пугающие желания остались лишь желаниями.

«Какие глупости, – подумала Асин, разглаживая пальцами морщинку между бровей. – А может, то, что подвластно Башне, неподвластно обычному человеку?»

Та вновь протяжно вздохнула, наполняя комнату свежестью. Может, и так.

Рыжая молчала. Будто я оскорбил ее. Не стоило, наверное, начинать разговор со слова «сдурела». Обычно общительная, теперь она просто вздыхала, всем своим видом и до отвращения чистыми комнатами показывая, как сильно обиделась.

Маритар избегает меня. Зато Каррэ счастлив.

Может, я и правда лезу не в свое дело?