– По сути, две радужки – человека и орма – переплетаются, соединяются друг с другом. Кропари могут «расплести» их. Это кропотливая, сложная работа – поэтому со мной им придётся провозиться дольше, чем с тобой.

– Я вот чего не понимаю, – пробормотала она, продолжая постукивать, – я читала об этом, но не совсем… – Она пугливо дёрнулась, когда ручка двери, перед которой они сидели, повернулась… Но это был только молодой кропарь, выносивший мусор. На них он не поглядел. Статус одного из Десяти здесь, во владениях кропарей, значил мало. Тут он был человеческим материалом, одним из многих, которых предстояло разобрать и снова собрать – для служения во имя Кьертании.

– Что ты говорила?

– Да… Я не совсем поняла. Все препараты примерно через год изнашиваются, так? Поэтому их приходится всё время менять…

«А препараторам приходится всё время их добывать – и так до бесконечности».

– Всё верно. Когда погибает душа снитира, тело, по сути, начинает умирать. Просто это происходит очень медленно. Настолько медленно, что мы успеваем это использовать.

– Да… С протезами, как я понимаю, происходит так же?

– Так и есть. Хорошо для Кьертании – потому что это здорово стимулирует внешнюю торговлю.

– Да, знаю… Те, кто пользуется нашими протезами, обновляют их каждый год.

– Верно. В чём-то технологии других стран превосходят наши – но таких, как наши, в области восстановления или изменения человеческого тела, нет нигде. Но почему ты заговорила про протезы?

– Препараторам не меняют радужки каждый год. Дело в наших телах?

Он кивнул:

– Можно сказать, что мы с препаратами помогаем друг другу. Они делают нас сильнее – а мы продлеваем их жизнь… Существование. Подпитываем собой. – Он закатал рукав и показал валовый ус, обвивающий правое запястье под кожей. Ус тихо пульсировал, как спящий зверь. – Видишь? В Стуже он становится оружием. Полезная вещь, ведь в отличие от вас, охотников, мы ничего не можем взять с собой. Некоторые препараты помогают двигаться быстрее, или видеть лучше, или дольше летать… Последнее актуально для ястребов, конечно. Но ты тоже сможешь менять себя сверх необходимого минимума. Настаивать я не буду… Но у меня есть свои каналы, хорошие каналы. Свои знакомые кропари – один из них проведёт операцию сегодня.

Она некоторое время молчала, и её ногти быстрее, быстрее барабанили по обивке сиденья.

– Чем больше препаратов, тем… Вреднее, не так ли?

– Всё зависит от конкретного препаратора, – с ненавистью повторил он то, что сам слышал десятки раз – от Барта, преподавателей в Гнезде, множества важных лиц на заседаниях Совета, понятия не имеющих, о чём именно они говорят. – Но да, каждое изменение – определённый риск. Они проводятся под наблюдением кропарей, чтобы можно было отменить всё, если что-то пойдёт не так.