Внезапно неземной свет, подобный тому, что сотворил Кристан, вспыхнул над рекой. Лучи брызнули во все стороны. Странное сияние, исходившее от воды, заполняло пространство над их головами и с каждой секундой обретало мерцающий контур. Сотни крохотных шариков света кружились, составляя еще более яркую фигуру. Она зависла над рекой, затем раздался звон, от которого задрожал сам воздух.

Серебристо-белое свечение отразилось в округлившихся глазах Хэварда.

– Духи изменили решение. Кристан должен войти в реку немедленно.

– Что? Нет! – закричал Гелиен, едва не рухнув в ледяную бездну. Воздух комом застрял где-то в горле.

Рядом дернулись Алвис и Арэя.

– Они не намерены больше ждать. – Губы старейшины скривились от горечи и негодования, а между бровями залегла глубокая складка. – Ни единого дня.

– Нет! Нет! Скажи, я отдам что угодно, только пусть не забирают сына. – Внутри Гелиена бурлили паника, страх и гнев, смешавшиеся в единый клубок.

Глаза Хэварда остекленели. Он долго молчал, явно передавая просьбу.

Светящаяся фигура приближалась, уменьшаясь в размере и приобретая физические очертания. Она остановилась напротив мальнов. «Некто» внимательно изучал их, словно искал того, чьей жертвы желал превыше всего.

Не требовалось подсказок, чтобы понять, кто именно явился за Кристаном. Сильнейший из духов – тот, кому молился Манус и кто создал Священный камень.

Таос.

Его глаза сияли настоящими звездами, когда он осмотрелся, а потом вперил взгляд в Кристана.

Гелиен не мог разглядеть лица духа, поскольку исходившее от кожи сияние было во сто крат ярче мальнийского. Если создатели и вправду вложили в мальнов часть своей сущности, то она была ничтожна мала.

– Прошу, не забирай сына, – с губ Гелиена сорвалась мольба, но ему было плевать, насколько жалобно звучал голос.

Таос резко перевел внимание на Гелиена, и тот едва не свалился под тяжестью духовного взора.

– Прошу… – повторил он.

Таос снова посмотрел на Кристана. Долго. Изучающе.

– Забери меня, – выпалил Гелиен.

– Что? – закричал Кристан. – Отец, нет!

В этот момент Гелиен осознал всю истину, и она обожгла его внутренности, как кислота.