— Ну что, любовь моя, пора! — сжав лепестки в кулаке и переведя взгляд на значительно увеличившийся за лето живот, произнесла она.

Вскоре боль отпустила. Поднявшись, Огнеслава отправилась в терем. Стоявшие неподалеку девицы, приставленные Зоряницей следить за сестрой, поторопились следом. Когда до её светлицы оставалось совсем немного, новая волна болезненных ощущений пронзила изнутри. Покачнувшись на ступеньках, она потеряла равновесие, но тут же была подхвачена за локоть крепкой рукой Горлицы. Девицы-помощницы, испуганно ахнули, увидев возникшую из неоткуда деву в черных одеждах.

— Проснитесь, раззявы! Не видите, хозяйка рожает! — прикрикнула на них тень.

Началась суета. Подхватив подолы, кто-то побежал вниз, сообщить боярыне, кто-то торопился послать за повитухой, оставшиеся, прижимаясь к стеночке и стараясь не смотреть в сверкавшие гневом золотые глаза, устремились вперед, готовить постель. Поддерживаемая Горлицей и явившейся следом Нежаной, Огнеслава вошла в опочивальню.

— Не пугайте их, идите, — раздевшись до рубахи и усаживаясь на кровать, улыбнулась своим охранительницам княгиня. — Не я первая, не я последняя! Всё будет хорошо!

Тени с сомнением переглянулись, но всё же подчинились, исчезнув с глаз долой. Едва девки хлопотавшие вокруг облегченно вздохнули, в дверь влетела боярыня Зоряница.

— Как себя чувствуешь? Сильно болит? Что-нибудь хочешь? — засыпала она сестру множеством вопросов, произнесенных лишь для того, чтобы скрыть собственное волнение.

— Всё хорошо, — повторила Огнеслава, улыбнувшись и тут же поморщившись.

— За повитухой уже поехали, потерпи! — пытаясь успокоить сестру, села рядом Зоряница. — И мать твоя, и бабки, все рожали легко… — приговаривала она в растерянности.

Время шло. Когда ночь перевалила за середину, самообладание покинуло боярыню. Под предлогом проверить выполнение приказов, она оставила Огнеславу. Бледная и злая спустилась вниз.

— Где повитуха? Сколько можно ждать? — лютовала хозяйка.

— Не гневайтесь, боярыня. Мы когда приехали, бабки на месте не было, она роды в другом доме принимает. Двух парней и телегу там оставили, как выйдет сразу сюда повезут.

— Отправляйтесь снова, скажите, что я втрое, вчетверо больше заплачу! — велела Зоряница. — Немедля пусть едет!

— Говорили мы ей сие, сразу говорили! Да только отказалась она! Сказала, что на всё воля богов…

— Да что же такое! — вскричала боярыня. — Так посмотреть, волей богов, что угодно оправдать можно!

— Боярыня, боярыня! — примчавшись из сенцев, заголосила девчушка, помощница по дому. — Там! Там!