Я закрыла глаза и застонала от бессилия и отчаяния. Как же мне хотелось ему довериться! Как же хотелось побыть эгоисткой, да просто слабой беззащитной женщиной, но у меня не было на это права. Я не лгала Ли: для всех я принц-изгнанник, меня не должно быть в живых, а то, что я женщина и Ли это знает, ничего не меняло.

Наверное, мое отчаяние передалось Ли, а может, ему просто стало меня жаль, потому что он подошел, крепко обнял меня и прошептал:

– Все хорошо, госпожа. Я с вами. Вы не одна.

Не знаю почему, но это моментально меня взбесило. Я попыталась вырваться, но это оказалось почти то же, что и сбросить цепи: дергайся не дергайся – им плевать. Ли держал меня, пока я не успокоилась.

– Пусти.

Он повиновался и повторил напоследок:

– Я рядом.

Я слышала, как он ушел сторожить вход, но уже сквозь сон – после истерики меня моментально сморило. Сердце успокоилось, голова больше не кружилась, даже не болела. Все и правда вдруг стало хорошо.

Как он это делает? И почему в такие моменты мой мир сужается до одного-единственного человека?

Я проснулась посреди ночи – Ли спал, положив руку на меч, но вздрогнул и поднялся, когда я зажгла фонарь.

– Спи, – бросила я, усаживаясь за письменный столик.

– Госпожа, вы не можете заснуть? – Ли оглядел шатер так, будто ждал, что из-за кровати сейчас выпрыгнет убийца.

– Все в порядке, – отозвалась я, готовя тушь.

Он посмотрел на письменный столик.

– Я так и думал, что он вам пригодится, госпожа.

Ну конечно. Вряд ли кочевники – фанаты каллиграфии, если вообще грамотны.

– Спасибо тебе. – Я макнула кисточку и поставила на рисовую бумагу первую кляксу. Чистописание не мое. – Спи.

На этот раз он и правда лег и затих. Как и все вокруг.

Я пишу сейчас это, а вокруг снова мертвая тишина: все-таки кочевники знают, когда остановиться.

Мне уже плевать, что будет завтра. Я добьюсь своего – и только это важно.