Они вошли под купол, под своды низкой арки; Меркурусу и Надиру даже пришлось пригнуться. Айлек никогда прежде не был в храме, и больше всего его удивило, что внутри сумрачно – темнее, чем в любом доме. Свет проникал только сквозь узкие щели в верхней части купола. Этого явно не хватало, поэтому на стенах через каждые три шага горели цветные свечи. Фелтон тут же ахнул: «О, настоящие стихийные свечи!» Действительно, присмотревшись, Айлек понял, что они не просто сделаны из цветного воска – белого, красного, зелёного и синего, – но и горят таким же пламенем.

Скользнув взглядом по массивным подсвечникам, вышитым гобеленам и резным колоннам, поддерживающим свод храма, Айлек остановился у мраморного столпа в самом центре. Отчасти он напомнил травнику традиционные надгробные столбики, вот только этот столп не заканчивался выемкой для свечи, а наоборот: верхушка его расширялась, словно лепестки каменного цветка. В чаше ожидали своего часа сложенные, скатанные в трубочку и просто скомканные бумажки.

– Записки на солнцестояние, – пояснил Надир, и Айлек кивнул.

Они миновали столп с записками, и только тогда Айлек увидел алтарь. Перед огромным, во всю стену, изображением Ангела десятком острых лучей сиял кристалл. От него исходило мягкое тепло, которое чувствовалось даже на расстоянии, а ещё – тонкий, еле различимый свист… А может быть, шёпот. Или это были слова колыбельной? Внутри кристалла клубился туман.

Надир пригласил их к алтарю, и Айлек осознал, что дрожит. Шаг за шагом приближаясь к кристаллу, он не мог оторвать от него глаз и даже не рассмотрел как следует фигуру Ангела на гобелене. Тёмные волосы и бледная кожа – вот всё, на что он обратил внимание.

Кристалл светился и ритмично пульсировал, излучая невероятную, ни с чем не сравнимую по мощности энергию. Энергия волнами растекалась по залу и поражала Айлека прямо в грудь. В сердце словно вонзались тысячи крошечных игл, но острая боль тут же сменялась онемением – а вместе с ним и умиротворением.

В совершенном покое Айлек протянул руку и коснулся колючего края звезды. Белый палец окрасился кровью, жидкой и светлой, как у всех травников. Надир, кажется, воскликнул: «Нет!»

Но это было сотни лет назад…

И, как и всё, что случилось настолько давно, это было неважно.

– Обо что ты поранился? – удивился Фелтон, когда они последними покинули храм. Венда и Меркурус уже ушли далеко вперёд.

Снаружи расцветал новый день, и снежный покров ослеплял, заставляя щуриться. Айлек рассеянно поднёс ладонь к лицу. По большому пальцу стекала розовая капля.