Атлас легко кивнул, как будто откровения Айлека не поведали ему ничего нового. Возможно, так оно и было.

– Вам стыдно, Айлек. Стыдно из-за того, чего не было. И скорее всего, не произойдёт никогда, – с хрустящей ноткой сочувствия заметил Атлас. – Это лишь вариации, невесомые всполохи судьбы… но творим судьбу мы сами. Этими самыми руками.

Атлас взял руки Айлека в свои и сложил их вместе, соединив кончики пальцев.

– Между тем, кто вы есть, и тем, кем желаете казаться, протянулась глубокая трещина. Каждый день вы пытаетесь заполнить её новыми чувствами. Залатать и перебраться на другую сторону. И всякий раз срываетесь. Не надо, Айлек.

– А как тогда? – пробормотал травник куда‐то себе под ноги, не глядя на Атласа.

– Просто. Откройте сердце и позвольте ему наполниться искренней любовью. Какой бы она ни была – позвольте. Не гонитесь за чужой судьбой. У вас есть своя. Поднимите голову, взгляните в небо. «Ведь небо вечно и смотрит на всё свысока…» Лучше восторгаться красотой ангельского замысла, чем бесконечно думать о себе и своей трещине.

Они снова замолчали. Айлеку казалось, что так, в тишине, он лучше понимает Атласа. Как будто словам требовалось время, чтобы выстроиться в правильном порядке и произвести на свет смысл.

– Вы имеете в виду, – наконец напряжённо произнёс травник, – что я… не обязан притворяться, будто не люблю её?

– Конечно нет, Айлек. Это ваша трещина. Вы сами её такой сотворили, – отозвался старик и отпустил его руки.

Венду Айлек увидел лишь несколько часов спустя, за обедом. В отличие от нелюдимых травников, монахи Орили отвели своим гостям лучшие места в центре просторного павильона-трапезной. Ели на полу, сидя на циновках вокруг низких столов из спила дерева, разукрашенных и расписанных неизвестными Айлеку символами. На обед давали рис с кусочками овощей и индейки, но для Айлека приготовили миску без индейки. Странно: он никому в общине не говорил, что не ест мясо, но о нём позаботились.

Венда сидела, поджав одну ногу, и не ела, а только обнимала миску обеими руками, как будто грела ладони. Рядом негромко переговаривались Фелтон и Меркурус. Айлек подсел к ним, украдкой посмотрел на девушку и поймал её взгляд.

– Я думал, ты меня не заметила, – тихо сказал он. – Такая задумчивая…

– Извини! – Венда отставила миску и схватила его за руку. – Где ты пропадал?!

Как всегда, стоило ему взглянуть в эти серебристо-серые глаза – и остальной мир переставал существовать. Склонившись к Венде, Айлек осторожно коснулся губами её щеки, надеясь вложить в мимолётный поцелуй всю глубину своего чувства. Он не был уверен, как на это посмотрят монахи, но, кажется, никто не обратил внимания. Зато Фелтон и Меркурус тут же оборвали разговор.