В углу закопошился меховой комок, наружу вынырнули мокрый кожаный нос и два блестящих глаза. Собака поднялась на лапы, с наслаждением встряхнулась, потянулась и почему‐то с укором воззрилась на него.

– Знаю, – сказал он. – Противное существо эта водянушка. Сколько лет тут живём…

Собака распахнула пасть, смачно зевнула и затрусила к двери. Она была стара, как и её хозяин, и на холке и боках среди тёмно-бурой шерсти то и дело попадались седые волоски.

– Хорошо, – легко согласился он. – Куда пойдём?

Он давно уже не держал собаку во дворе. Гжен любила, когда Рика была с ними в доме, а уж после ухода Гжен ему и вовсе стало невыносимо оставаться одному. Рику это устраивало. Они гуляли вместе каждый день, встречали рассвет. Потом он возвращался на мельницу и принимался за работу.

Рика целеустремлённо пересекла двор, подождала, пока он отопрёт калитку, и, оказавшись на свободе, потянула носом.

– В овраг? – спросил он, но собака повернула в другую сторону.

Он пожал плечами. Кажется, наивная Рика решила отомстить кукушке за столь ранний подъём. Будет лаять на неё, пока не надоест – ему, а не собаке, и он не прикрикнет и не уведёт её обратно в дом.

То и дело оглядываясь на хозяина, Рика спешила в сторону заводи. Он плёлся за ней – и не выспался, и возраст уже не тот, чтобы скакать по кочкам. Хорошо ещё, что в последние годы у него вошло в привычку следить за этим участком леса, пусть он и не лесничий, и убирать с тропинок упавшие ветви и деревья прежде, чем всё это превратится в непроходимый валежник.

Они двигались вдоль реки, на которой стояла его мельница. Эта речушка была на порядок скромнее блистательной Вирены, но всё же она спускалась прямо с Гранитных гор, и от этого её течение было быстрое и сильное – особенно сейчас, когда таял снег. Рика время от времени металась вниз, окунала морду в воду, фыркала и неслась дальше. Ну что за премилое существо эта собака!

Терзающее нервы кукование приближалось, и постепенно, шаг за шагом, они добрались до самого залива. Под кронами деревьев было ещё темно, хотя полная луна висела низко, чуть ли не цепляясь за вершины Мраморных гор. Пять с половиной тысяч метров над уровнем моря, если он правильно помнил: ещё бы луне не цепляться.

Он вскинул голову, стараясь разглядеть в призрачном свете проклятых водянушек. Их, кажется, было две, а может, три; сложно сказать, когда звенит в ушах. Он застыл у кромки воды и вроде бы приметил одну из нарушительниц спокойствия на нижних ветках цветущего олешника. Рика подтвердила догадку: оскалилась, уставившись на дерево, и принялась яростно лаять. Но кукушке не было до них дела. Она прервалась всего на мгновение и тут же возобновила трели. Тогда он подобрал с земли среднего размера камешек, хорошенько размахнулся и запустил его в ствол. Достаточно было напугать кукушку, чтобы она замолчала. Первые попытки оказались неудачными, но потом камень щёлкнул о ветку, и кукушка обеспокоенно гаркнула и наконец захлопнула клюв.