Стук копыт и конское ржание на дворе мгновенно вырвали Лилаша из тревожного забытья. Он задремал, сидя за столом, уронив голову прямо на грязные руки – только тогда они перестали трястись. Лилаш покосился на кровать – Венда свернулась калачиком рядом с Фелтоном, – затем на часы. Близился полдень.

Тело налилось противной тяжестью, и Лилаш не успел даже встать со стула, когда дверь распахнулась. Вот так просто, без стука. Заходите как к себе домой, пожалуйста…

В комнату ворвались сразу несколько человек: старейшина Деметрий, за ним хромой парень лет двадцати и запыхавшийся толстяк с пухлой сумкой, в белом лекарском жилете. Замыкала шествие герра Ивжени, взволнованная и раскрасневшаяся, в скромном платье поверх узких брюк. Увидев Венду, она ахнула и прижала ладони к лицу. Ей было чего испугаться: девушка лежала на постели среди покрывал и обрывков простыней, пропитанных кровью. Требовалось некоторое время, чтобы сообразить, что она в порядке.

Шаги и голоса разбудили Венду. Она вскинула голову, ошалело посмотрела на вошедших и, кажется, быстро сообразила, что к чему. В первую очередь она склонилась над мальчиком и горько поджала губы – значит, его состояние не улучшилось, догадался Лилаш. Затем сползла с кровати и сделала несколько неуверенных шагов в сторону родителей, на ходу оправляя безнадёжно изгвазданную тунику.

Деметрий и Ивжени остановились посреди узкой комнаты. Лекарь попытался их обойти, но, очевидно, ему было неловко протискиваться мимо старейшины, поэтому он замер за спиной Деметрия, переминаясь с ноги на ногу. Венда не отводила глаз от лиц родителей: смотрела то на отца, то на мать. И вдруг, приложив обе руки к сердцу, она глубоко поклонилась. А когда снова выпрямилась, на щеках серебрились слёзы.

– Венда! Как Фелтон?!

Хромой бросился к девушке. Наверное, это был тот самый друг, что ушёл за помощью, и, похоже, он переполошил весь Ориенталь. Парень обхватил Венду за плечи и заглянул ей в глаза. Она ничего не ответила.

Лекарь словно очнулся ото сна. Вежливо кашлянув, он, как мог, втянул живот и обошёл Деметрия: старейшина заворожённо застыл на месте и ничего не заметил. Лекарь покрутился перед кроватью, будто бы решая, садиться ему на окровавленные простыни или нет, но потом всё‐таки пристроился и склонился над мальчиком, вооружившись пенсне.

– Пожалуйста, скажите, что он поправится, – прошептала Венда.

Лекарь долго не отвечал, и, мучительно считая каждую секунду повисшей тишины, никто не решался нарушить её прежде него. Венда не выдержала первая:

– Ну скажите же хоть что‐нибудь!