– Полагаете, у магистра для вас плохие новости?

Сэптен смотрел во двор и видел всё, что там происходит. Ничего из этого ему не нравилось.

– Полагаю, самые плохие, – глухо отозвался Сэптен, но так, чтобы Талия не расслышала.

Госпожа распорядитель ангорских больниц встала, однако Сэптен перехватил её, прежде чем она успела сделать шаг в сторону двери.

– Наша встреча продолжается, – прошипел он. – И вы будете сидеть здесь, пока я не скажу, что вы свободны, это ясно?

Женщина вскинула брови и уставилась на Сэптена своими жуткими круглыми глазами, требовательно, будто ждала объяснений.

– У меня нет на это времени! – рявкнул Сэптен. Он выхватил из кармана ключ и прошёл в угол кабинета, за ширму. Вставил ключ в замок, повернул до щелчка. Выбрался на узкую лестничную площадку и поспешил вниз.

…Десять минут спустя карета, запряжённая двумя лучшими графскими жеребцами, выкатила с заднего двора. Сверкающие колёса посылали солнечных зайчиков в высокие окна покинутого кабинета.

Талия наблюдала за этой игрой золотистых бликов и за предусмотрительно задёрнутой в карете шторкой. Когда лошади завернули за угол, унося графа в неведомые дали, женщина звонко рассмеялась и скинула с плеч опостылевший чёрный платок.

Случилось что‐то непоправимое. Сэптен не мог знать, что именно, но чутьё редко его подводило. Поэтому сейчас нужно было выиграть время: переждать бурю, раскинуть сеть информантов, прояснить обстановку и только тогда…

Сэптен отодвинул занавеску и выглянул в окно. Они ехали через лес, на юг, в загородный дом Винтекью и его новоиспечённой супруги. Граф в очередной раз похвалил себя за то, что так вовремя сбагрил сына с рук, а заодно выиграл в деньгах и заполучил отличное убежище на случай катастрофы. Когда Винтекью вернулся с севера, на него было жалко смотреть. Вернее, жалко смотреть на него было всегда – а тогда и вовсе невозможно. У Сэптена ушла целая неделя на поиск подходящей невесты, переговоры и торги. Непозволительная трата времени для графа, но чего только не сделаешь ради единственного наследника! Винтекью наконец‐то взяли под венец, и он, разумеется, был в восторге от нового семейного положения.

Графа разморило в пути – из-за встречи с Талией он пропустил дневной сон. Обитые лучшим алилутским бархатом сиденья так и манили прилечь и немного вздремнуть. И Сэптен уже почти сдался, почти смежил веки, почти пустился в беспечное плавание по волнам подсознания, когда карета вдруг остановилась.

Он сразу понял, что что‐то не так.

– Прогуляемся? – раздался хриплый голос.

Дверь кареты неспешно отворилась, и человек в широкополой зелёной шляпе протянул Сэптену руку. Граф мрачно посмотрел на гладко выбритое лицо, спрятавшееся в тени шляпы, и кивнул.