И теперь, глядя на окутанного тьмой парня, похожего на само воплощение ночи, она обнаружила, что понимает его.
– Мастера попросили тебя отказаться от своей силы, потому что ты не мог ее контролировать, – сказала Лань. – Способа сбалансировать ее тоже не было. Разве ты забыл, что произошло в элантийской крепости? Уроки, которые мы извлекли из истории Ночного убийцы?
– А ты забываешь о том, что элантийцы сделали с нами. Что они планировали сделать, пока я не уничтожил их крепость. Ты забываешь, почему Ночной убийца был вынужден сделать то, что он сделал… о том, кто заставил его так поступить. Идеального баланса никогда не будет, Лань. Поскольку у нас есть только сегодня, на кону либо все, либо ничего.
Она никогда не слышала, чтобы Цзэнь рассуждал подобным образом, никогда не видела столько горечи на его лице.
– А как насчет невинных людей, чьи жизни были отняты? – спросила она, и сама не знала, имела ли в виду Цзэня или Ночного убийцу. – Они ничего не значат?
– Войну нельзя выиграть без жертв.
Его слова пробежали по ее венам потоком ледяной воды. Неужели в итоге это она была наивной? Конечно, война не обходилась без жертв. Императоры, которые правили этой страной династия за династией… она не считала себя мудрее их, и все же они верили в то, что достижение целей и использование силы сопряжено с потерями.
«Но… нет», – подумала Лань. Она сама стала одной из тех жертв. Слуги в ее доме и певички из чайного домика были безликими, безымянными жертвами чьей-то борьбы за власть.
– Лань, – выдохнул Цзэнь. Он обхватил ее пальцы своими, но они обжигали, будто к ней прикасался кто-то другой. – Мы с тобой похожи. Последние из наших кланов, последние из практиков, последние в этом царстве. Позволь мне сделать это ради нашей земли, ради всего, что мы потеряли, и всего, что никогда не вернется. – Взгляд Цзэня стал мягким, и, когда он привлек ее к себе, Лань почти позволила его словам проникнуть в ее сердце. – Разреши мне использовать силу Бога-Демона, чтобы изгнать элантийцев. После этого мы восстановим царство, в котором кланам будет возвращена их прежняя власть.
Вот опять: клинок, вонзившийся по самую рукоять. Разрушающий его историю и доводы. Сила. В древности императоры вели войны за власть над кланами, теперь элантийцы сражались, чтобы укрепить свою власть над хинами.
Но Лань подумала о словах своей матери.