Лань медленно отвела руку назад.

– Цзэнь, – позвала она. – Пожалуйста, не делай этого. Ты не можешь контролировать силу Бога-Демона.

– Я полностью ее контролирую, Лань.

– Но так будет не всегда. – Даже сейчас она могла чувствовать мягкий, коварный, исходящий от него дух инь. Дилая была права. В конечном счете он завладеет его разумом, поработит его душу. – Ночной убийца сошел с ума, Цзэнь. Я не могу смотреть, как то же самое происходит с тобой.

– Дай нам немного времени… – сказала она уже мягче, с мольбой.

– Нам, – с шипением выплюнул он, и на мгновение Лань показалось, что его глаза потемнели.

Что-то рассекло воздух со скоростью и остротой лезвия. Цзэнь двинулся, и Ночной Огонь с лязгом столкнулся с другим мечом.

– Завоеватель, – прорычала Дилая пропитанное ненавистью слово. Она выпрямилась под растущей у озера сосной, чья тень разрезала на ней ленты лунного света. – Я не позволю тебе поступить с этой землей так же, как твои предки поступили с моим кланом, якобы защищая его.

– Я – не мои предки, – холодно отозвался Цзэнь, – но ты права. Я больше не буду молча наблюдать, как история повторяется.

– Достаточно пустых слов, – отрезала Дилая, наклоняясь к Волчьему Клыку. – Демонический практик должен быть устранен до того, как он потеряет рассудок. И сегодня вечером я с удовольствием приму эту честь.

Дилая бросилась в атаку. Она сражалась как призрак: в идеальном ритме ее меч вспыхивал и рубил, а конечности будто бы раскачивались в такт песне, которую слышала только она. Несмотря на все столкновения, которые случались у Лань с этой девушкой, в этот момент она не могла не восхищаться ее стойкостью, легкостью ее движений.

Однако Дилая не могла сравниться с Богом-Демоном. Когда Цзэнь оказался открытым для удара Волчьего Клыка, ему стоило только поднять руку… и что-то откликнулось на его призыв.

Взрыв ци разорвал ночь, с треском рассекая воздух и вздымаясь над водами озера. Облака над головой, казалось, содрогнулись, скалы завибрировали от грубой, необузданной силы. Лань вскинула руки, ее Защитная печать задрожала, встретившись с наплывом энергии. Дилая отлетела на десять, а то и двадцать шагов. После тошнотворного глухого удара наступила тишина.

Цзэнь опустил ладонь и сжал пальцы в кулак. Ци замер. Лань могла поклясться, что на мгновение увидела в его глазах тень, которая, когда Цзэнь повернулся, на секунду задержалась, прежде чем исчезнуть.

Выражение лица практика, однако, не изменилось. Холодный, отстраненный, мрачный, в состоянии, в котором Лань никогда не видела Цзэня, которого знала. В ярости.